остальными начал сам быстро обходить противника и скоро окружил его. Для опасения пленного батальона он во главе конной разведки в количестве 14 человек смело бросился на казаков, разоруживших советский батальон, застрелил нескольких неприятельских солдат и произвел панику в рядах белогвардейцев. Своей храбростью он увлек весь полк. В результате советский батальон был освобожден, а противник бежал, оставив 300 пленных и много оружия. За умелое руководство 43-м панком в боях и личную храбрость В. И. Чуйков был награжден орденом Красного Знамени.
В этот же день в бою под селом Вакоринским (в районе Ишима), на подступах к Омску, большую находчивость и личную храбрость проявил командир 2-го кавалерийского дивизиона К. К. Рокоссовский (ныне Маршал Советского Союза). Лично руководя дивизионом, он прорвал расположение противника в конном строю с 30 всадниками, преодолев упорное сопротивление пехотного прикрытия врага, захватил в полной исправности батарею неприятеля.
Под городом Ишимом, на подступах к Омску, отличились также командиры и красноармейцы 262-го полка 30-й дивизии, которым командовал М. Д. Солосидин. Помощник командира полка Т. Д. Шеволдин с группой бойцов пленил два вражеских батальона. Бойцы и командиры проявили большую смекалку и выдержку.
В первых числах ноября штабу 311-го полка стало известно из опроса пленных, что в селении М. Балпаш расположился 44-й Кустанайский белогвардейский полк. Командир 311-го полка П. Ф. Зелипугин с командой разведчиков выехал в расположение противника. Зная пропуск, он беспрепятственно миновал казачью заставу, въехал в село и окружил штаб колчаковцев. Войдя в помещение штаба, Зелипугин обезоружил всех офицеров и объявил их арестованными. После этого весь 44-й полк белых в количестве 500 человек был обезоружен. Красноармейцы захватили пять пулеметов, одно орудие и весь обоз. При переправе через Тобол и при продвижении уже за реку Тобол колчаковские войска вели еще оборонительные бои, но безуспешно. Колчаковцы сдавались целыми ротами и частями.
После форсирования реки Тобол конная разведка нашего полка стала просматривать берега реки и обнаружила роту вооруженных белочехословаков. Она неожиданно для врага напала на него с тыла и открыла оружейный, пулеметный огонь. Рота солдат в количестве до 140 человек, сложив оружие, сдалась фактически трем человекам: комиссару т. Суркову, мне — командиру взвода, и моему ординарцу. Потерпев поражение между Тоболом и Ишимом, колчаковское командование отвело остатки войск за реку Ишим.
4 ноября части 3-й армии вступили в город Ишим, захватив большие трофеи, в том числе продовольствие.
После потери Петропавловска и Ишима белогвардейцы начали поспешное отступление к Омску. Здесь находился Колчак и его правительство. Омск являлся главной опорной базой белогвардейской армии.
Вот почему Колчак всеми силами решил защищать этот город. Однако среди белогвардейцев не было единого мнения по этому вопросу. Так, генерал Дитерихс считал оборону Омска безнадежной и предлагал отступить дальше на восток. Но Колчак не хотел и слушать об оставлении Омска, его поддерживал Сахаров.
Колчак сказал: «Омск немыслимо сдать. С потерей Омска — все потеряно».
Белогвардейцы начали спешно готовить Омск к обороне. В шести километрах от города предполагалось вырыть окопы и установить густые проволочные заграждения. К Омску подтягивались войска. В это время в самом городе находился 30-тысячный гарнизон, сюда же подходили остатки армий с фронта.
Колчаковские газеты начали очередную кампанию по поднятию духа войск и населения. Все заборы покрывались листовками с обращением к жителям города вступить в армию. Зазвонили колокола во всех церквах, на звон их очень напоминал «отходную». Омский епископ обратился с воззванием к верующим, предлагал им опомниться и встать на защиту «православной веры против антихристов». Несмотря на то, что в городе собралось много буржуазии, бывших царских чиновников, урядников, верхушки казачества, никто из них не проявил желания взяться за оружие. Буржуазия уже давно упаковала чемоданы и мечтала поскорее удрать на восток. Чиновники высших учреждений с первых чисел ноября ходили на службу в полном походном одеянии, чтобы в удобный момент, как только представится теплушка в поезде, немедленно вскочить в нее и двинуться в глубь Сибири.
Среди колчаковских солдат с каждым днем все больше усиливалось разложение. Оно скоро охватило и значительную часть офицеров, предавшихся безудержному пьянству и разгулу.
В этих условиях командование белогвардейцев оставило затею обороны Омска и отдало приказ остаткам войск отступить на восток.
10 ноября 1919 года из Омска бежало колчаковское правительство. На другой день по направлению к Иркутску выехал Колчак с пятью литерными поездами, а вместе с ним и эшелон с золотым запасом. С каждым днем рос поток эвакуирующихся. Скоро единственная идущая на восток железнодорожная магистраль была загружена эшелонами. Перед уходом из Омска колчаковцы вывезли из тюрьмы и расстреляли три партии закованных в цепи большевиков по 125–150 человек в каждой. Между тем передовые части Красной Армии приближались к Омску.
12 ноября наша 27-я дивизия находилась в 100 километрах от Омска. Войска белогвардейцев приближались к Омску, они очень боялись того, что из-за отсутствия переправ Красная Армия может, опрокинуть их в Иртыш, но ударил сильный мороз, и река встала. Белогвардейцы поспешно переправились через Иртыш и, обойдя Омск, отступили в направлении на Новониколаевск. Три бригады Советской 27-й дивизии, из которых одна наступала с запада, а две другие — с севера и юга, форсированным маршем подходили к городу.
14 ноября 1919 года утром 238-й Брянский полк, преодолев на подводах за сутки расстояние почти в 100 километров, вступил в Омск. Вслед за ним в город вошли другие полки. Но никто из белогвардейцев не ожидал, что советские войска так быстро достигнут Омска.
Поэтому утром 14 ноября, когда части Красной Армии вступили в город, некоторые чиновники, не успевшие эвакуироваться, еще шли на работу. С одним из таких чиновников столкнулась группа красноармейцев. Это был генерал Римский-Корсаков, ехавший на рысаке в присутствие. Заметив, что находившиеся на улице солдаты не отдали ему чести, Римский-Корсаков немедленно остановил лошадь и стал распекать солдат. Каково же было удивление генерала, когда стоявшие перед ним нижние чины на его замечание ответили дружным смехом и окружили санки. Затем красноармейцы с прибаутками вытащили своего пленника из санок, вытряхнули его из богатой шубы, сняли папаху и под конвоем повели в штаб полка.
Омский гарнизон не оказал сопротивления советским полкам, за исключением отдельных небольших отрядов, которые кое-где открыли огонь по красноармейцам. Зато солдаты гарнизона с первыми же выстрелами в городе высыпали из казарм и бросились к военным складам.
К вечеру 14 ноября в Омск вступили остальные полки 27-й дивизии, и скоро в городе был наведен порядок.
В день освобождения в Омске образовался революционный комитет, который обратился с воззванием к трудящимся города:
«Товарищи граждане! Наконец спала завеса тьмы и мракобесия. Цепи рабства, палки и расстрелы беззащитных рабочих и крестьян окончились. Вся власть в городе находится в руках революционного комитета г. Омска».
Советские войска захватили в Омске огромные трофеи. Среди них: 3 бронепоезда, 41 орудие, свыше 100 пулеметов, 500 тысяч снарядов, 5 миллионов патронов, более 200 паровозов и 3 тысячи вагонов. Взяли в плен много тысяч солдат и офицеров.
После освобождения Омска части Красной Армии продвинулись еще на восток на 40–50 км, получили кратковременный отдых.
20 ноября 1919 года советские войска вновь возобновили наступление.
После Омска управление белогвардейскими армиями нарушилось. Командующий фронтом генерал Сахарой вместе со своим штабом отступал в поезде, затерявшись среди огромного количества эшелонов, двигавшихся на восток. А в середине этого огромного железнодорожного обоза тащились поезда Колчака.
К концу ноября весь путь к востоку от Омска до Иркутска был забит эшелонами, в которых эвакуировались белогвардейские гражданские и военные учреждения, чиновники, буржуазия,
