Д. М. Кофанов (Митяй длинный) и автор настоящей статьи. Коммуна томичей сложилась еще в Томске в декабре 1909 года и вновь восстановилась в пересылке. Потом пополнили ее ряды Г. И. Хорошайлов — член ВКП(б) и Г. И. Шпилев — член ВКП(б). Затем к нам присоединился покойный теперь тов. Артем (Сергеев), видный харьковский большевик, и другие. У нас была в полном смысле коммуна: все получаемые средства шли в общий котел, которым до отправки в Балаганский уезд заведовал И. И. Шеин. Жили мы чрезвычайно дружно».
Скоро наступил час разлуки — отправки на места поселения. Первым, вследствие тяжелой болезни, покинул пересылку я. Меня направили на жительство в с. Малышевку Балаганского уезда. В. Шамшина приписали к Карпачанской волости Киренского уезда, расположенной несколько ниже Братских порогов на Ангаре. Однако, несмотря на разлуку, мы поддерживали с Василием переписку вплоть до его побега из ссылки.
Начались годы лишений и мытарств. Как известно, царское самодержавие, лишив нас по суду «всех прав и состояния», отправив на вечное поселение, не платило нам ни одной копейки пособия, а загоняло туда, куда «Макар не гонял телят пасти». Умирай с голоду, да и только.
На первых порах отношение местного крестьянства к политической ссылке было довольно сдержанное, если не сказать больше. Полицейские власти, духовенство вели против нас гнусную агитацию, под влиянием которой крестьяне порой не продавали нам ничего, даже хлеба. А где найти работу, когда в глухой деревушке, куда нас поселили, насчитывалось полтора десятка дворов. Понадобилось немало времени, чтобы завоевать расположение крестьян.
Чем приходилось заниматься в ссылке? В Малышевке, по месту приписки, я два месяца скитался без работы, а затем при содействии местного учителя устроился до осени на землеустроительные работы переселенческого ведомства: копал ямы для столбов, валил лес в тайгу для прокладки просек. От непривычного физического труда с рук долго не сходили кровавые мозоли.
Осенью 1910 года, когда истек положенный шестимесячный срок безотлучного пребывания в волости, мне выдали «волчий» паспорт, разрешавший передвижение по Балаганскому уезду, кроме г. Балаганска. Я ушел в поисках заработка в село Черемхово, расположенное на линии железной дороги, в центре угольного бассейна. Там после нескольких месяцев бесплодных скитаний получил пару домашних уроков у местного купечества. Жил, признаться, впроголодь. Так прошли 1911–1913 гг. Летом 1913 года поступил на службу в торговую фирму «Д. М. Гоголев и сыновья». Служащих у хозяина было четверо. Мне больше приходилось заниматься конторским делом, в котором я имел опыт еще с юношеских лет.
После приезда в с. Черемхово связался с местной партийной организацией, состоявшей преимущественно из ссыльных, и мне дали поручение — вести работу среди торгово-промышленных служащих и шахтеров. В 1913 году в Черемхове создан нелегальный профессиональный союз торгово- промышленных служащих, я являлся его председателем, а членом комитета — Федор Федорович Сисекин, член КПСС с 1903 года. Партийной работой в Черемхове в годы революционного подъема в стране руководил большевик Николай Семенович Атабеков. В 1914 году по его заданию я дважды ездил в Иркутск для связи с Иркутским комитетом партии.
Здесь уместно упомянуть о владельцах фирмы Гоголевых. Сам старик Дмитрий Максимович Гоголев, в прошлом народоволец, в свое время «ходил в народ», работая в Европейской России волостным писарем. В 90-х годах прошлого века его арестовали и сослали на вечное поселение в Сибирь. Как предприимчивый человек, он начал заниматься торговлей, а потом постепенно и богатеть. Детей воспитывал в духе свободолюбия, дал им высшее образование. Старший сын Дмитрий Дмитриевич, руководящий делом, знал о моей нелегальной работе среди служащих, шахтеров и всячески содействовал мне в этом, отпуская в рабочее время для встреч со служащими других торговых предприятий. Так, для характеристики его настроений, можно привести следующий случаи. В 1914 году в Черемхове под руководством социал- демократической организации была объявлена всеобщая забастовка шахтеров. Владельцы копей сначала проявили несговорчивость и не хотели удовлетворить экономических требований бастовавших. В забастовочном фонде имелись весьма небольшие средства, а рабочие и их семьи голодали. Как тут быть? Забастовочный комитет обратился к местному кооперативу об отпуске рабочим продуктов в кредит впредь до окончания конфликта. Такую же просьбу партийная организация через меня передала Д. Д. Гоголеву, имевшему на копях Маркевича шахтерскую лавку. Хозяин дал согласие на отпуск из этой лавки товаров в кредит и предоставил лошадей для перевозки продуктов. После окончания забастовки мы возместили Д. Д. Гоголеву стоимость товаров.
В связи с ликвидацией торговли Гоголевых мне пришлось в 1915 году оставить либерального хозяина и отправиться на сплав, на реку Лену, где я поступил на паузок — торговое судно, которое курсировало от Качугской пристани до с. Витим. Останавливались для торговли в каждом населенном пункте, расположенном на берегу Лены. От с. Витим на буксире мы прибыли в г. Бодайбо, где хозяева продали свои товары лесной золотопромышленной компании «Лензолото». На паузке я работал вместе с политическим ссыльным А. М. Амброзевичем.
В ссылке скитался до самой февральской революции, которая застала меня в с. Тыреть Черемховского района.
Многие боевые друзья погибли в застенках царских и колчаковских тюрем, многие мужественно сражались за установление и защиту власти Советов в годы гражданской войны и в партизанских отрядах, отдавая свою жизнь во имя победы Октябрьской революции. Это было замечательное поколение революционеров-большевиков.
Из 60 активных членов Обской группы, участников борьбы в годы первой революции, в живых осталось всего четыре человека. На их долю выпало великое счастье быть свидетелями и участниками грандиозного строительства коммунизма в нашей стране, успех которого обеспечен семилетним планом развития народного хозяйства СССР под руководством Коммунистической партии Советского Союза.
Г. Д. Потепин
«Техника» Обской группы РСДРП
В Томске царская охранка и полиция в дни черной реакции чинили жестокую расправу над активными участниками революции.
31 марта 1906 года, одновременно с несколькими товарищами по подпольной работе, я был арестован и заключен в тюрьму, именовавшуюся тогда «исправительным арестантским отделением», которая находилась в районе железнодорожной станции Томск-2.
В переполненной тюрьме я увидел много товарищей, знакомых по совместной работе в партийном подполье. Здесь же вторично, в тюремных условиях, мне пришлось встретиться с Сергеем Костриковым (Сергеем Мироновичем Кировым), арестованным 30 января 1906 года (В первый раз я и С. Костриков вместе с другими товарищами были арестованы на подпольном партийном собрании в Томске 2(15) февраля 1905 года).
Среди заключенных было несколько человек из Новониколаевска (Новосибирска), арестованных по делу Обской группы РСДРП, из них хорошо помню Василия Шамшина.
При аресте, во время обыска, у меня и товарищей никаких компрометирующих документов и материалов не нашли, поэтому жандармам не удалось создать судебного дела, но они использовали предоставленную губернатору власть и выслали нас в числе 7 человек из Томска в Туруханский край Енисейской губернии этапным порядком под надзор полиции.
графия, мы жили втроем, но вскоре Сара уехала в Каинск.
