— Уголь находится в железном бункере.
— Для заправки вагонов.
— До бункера — вагоны и рельсы.
— Ты проползаешь под вагонами.
— Прислушиваешься.
— И ползёшь дальше.
— С мешком под курточкой.
— Но вот чьи-то шаги.
— Это ботинки охранника.
— Ты ложишься на шпалы.
— И видишь крепкие ботинки.
— Но он здесь не один.
— Да.
— Тут глаз да глаз. Иначе припишут многое другое.
— Да.
— И вот?
— И вот наступает подходящий момент, но ты пока не решаешься.
— Мало ли чего.
— В том-то и дело.
— Ну, можно начинать.
— Страшно?
— Страшно, что если поймают, то на тебя навесят всё, в том числе и убитого охранника.
— И ты с пустым мешком ползёшь домой.
— Да-с.
— Ни угля, ни дров.
— Именно.
Он положительно характеризуется и по месту жительства, и по месту работы.
У него позитивный взгляд.
Грехов у него не было, нет и не будет.
Кто-то идёт сюда.
Кажется, это он.
Нужно спрятаться.
Солнечно, тихо, тепло.
Лежит на соломе, бормочет про судно.
Судно.
Они тогда перевернулись, и он получил перелом основания черепа.
Мимо проходит путник, о котором когда-то нужно было узнать, когда он придёт.
Он пока ещё идёт.
В поле зябь, в море зыбь.
Здесь, под небом чужим, я как гость нежеланный.
Здесь, под небом своим — то же самое.
Ветер, солома, волны.
Лес ровный, будто войска на параде.
Ни земли, ни цветов, ничего, ни звука.
И вдруг — волк матёрый.
Но он — фанерный.
Играли в пинг-понг, пили вино, что-то ещё, ещё.
