В порт идут составы с антрацитом.
Антрацит на снегу или снег на антраците — как угодно.
С Новым годом.
Вы не спите?
До Нового года ещё далеко.
Напитки и закуски, костюмы и танцы.
Опасаясь…
Чего-то опасаясь.
Дорога вдоль почему-то ещё не убранной кукурузы.
Причудливый наклон плоскостей пейзажа.
И лира Орфея отворяет врата ада.
В данный момент он в замечательном расположении духа.
Диалектика этического, эстетического и религиозного.
Противоречивость и непоследовательность.
Кажется, ему не хватает страсти, кажется, он прячет свою душу.
Ничего в угоду предрассудкам, деспотизму и фанатизму.
Искусство, говорит он, пошло угодничает и постыдно отрекается от идеала.
Он берёт деньги в комоде под бельём, идёт к Наминасу и проигрывает.
Он играет в долг и проигрывает.
Киргиз отводит его в сторону и говорит, что долг — не шутка, прощать никто не станет, ты понимаешь.
— Ты понимаешь?
— Да.
— Правильно понимаешь?
— Да.
— Вот и хорошо.
— Вот и хорошо.
— Ты, кажется, не понимаешь?
— Понимаю.
— Что же тогда тут выделываешься?
— Ни в коем случае.
— Ты меня знаешь?
— Кто ж тебя не знает.
— Значит, понятно.
— Понятней не бывает.
— Алё, Стокгольм?
— Да.
— С кем имею честь говорить?
— Вы имеете честь говорить с директором судостроительной компании «Гольфстрим».
— Я заказывал вашей фирме судно.
— Оно уже строится.
Отбой. Строится. Всё в порядке, хотя какие-то сомнения остаются. Посмотрим.
Иногда необходимо жертвовать частностями.
Он против самодовлеющей виртуозности.
Не всякий общественный строй способствует расцвету искусств.
Низменные цели парализуют движение к высшему.
Он пытается убежать в прошлое и терпит поражение.
Двор усыпан виноградной листвой и разбитыми гроздьями «изабеллы».
Красная «Нива» во дворе забрызгана виноградным соком.
