— Ч-то? Не признаёшь, батя?
Старик вскинулся, лихорадочно забегал по незнакомцу глазами, привстал…
— Ты, штоль? Пашка? — Бросился к сыну, неловко обнял и притих. — Откуда тебя принесло? Где был столь-то лет, не писал пошто, подлец едакий? — Лицо старика светилось, бледные губы прыгали и дрожали. — Думал, пропал, похоронили уж, а вон… Живой!.. Паша-а-а… Да чево ж это я стою-то?! — Забегал, засуетился, собирая на стол.
Достал из шкафа бутылку водки, початую и заткнутую газетной пробкой, загремел стаканами. Пашка молча курил.
— Мать-то отошла уж десять, лет как. Э-м-х! Бесстыжьи твои глаза. Как она по тебе убивалась, как ждала, мать-то! И не дождалась. Говорила, мол, чую, что живой Паша, явится всё одно домой…
Павел сам налил полный стакан и единым махом выплеснул в рот. Грызанул луковицу жёлтыми и редкими зубами.
— На Севере, батя, пропадал. Новые города строил, на повале работал, в леспромхозах…
— И не женился до этих пор?
— Подженивался. Нет но мне подходящей бабы, не хотят они проживать в лесу, телевизоры подавай им, наряды. На мой век баб и так хватит. — Тяжело поднялся. — Спать, батя, хочу, устал в дороге, потом поговорим.
Не раздеваясь, упал на кровать и, ворохнувшись, устраиваясь половчей, заснул, скрипнув напоследок зубами, и больно, долго стонал.
Лесник, тяжело вздохнув, вышел на крыльцо. Пальма подметала хвостом доски, жмурилась, преданно глядя на хозяина.
— Вот, язви её, надо же! — Старик, счастливо улыбаясь, побрёл от избы. — Ить, как нашёл он меня? Столько годов прошло? Сын.
Мысли приходили грустные и тревожные. Какая-то смутная загадка проступала в появлении Пашки и его скитаниях. Тяжело и круто же измахратила судьба сынка. Старик стариком сделался, а ведь всего сорок лет… Пашка, Паша…
Лесник сел на пень, и потекли-побежали воспоминания. Как в немом кино, мелькала кусками жизнь, то радостная, то в безутешном горе. Жена, Наталья, умирала тяжело, в сознании.
Извёлся с нею и высох, хоть рядом клади самого. Да и вообще, война жизнь перекрутила, перемяла и разбросала всех родных по белу свету. Он ещё долго сидел наедине с памятью и своим прошлым, травил заболевшую душу…
Рано утром разбудил Пашку. Тот резво вскочил, пугливо озираясь и лязгая зубами, сунул руку за пазуху. Чуть не вышиб у отца кружку.
— На, испей молочка парного… — Старик подал ему кружку, встал и вышел из хаты. В груди ёкнуло и заболело: 'Не тот Пашка… Чужак, Боится, чёй-то сотворил, раз так встрепенулся. Видать, кружку за наган принял. В глаза отцу родному глядеть не могёт. Змию, чёй-то ждёт. Эх, Пашка!'
Лесник вернулся в дом, снял со стены двустволку и, свистнув Пальму, пошёл вдоль опушки. Когда брал ружьё, то приметил, как живой иконой встыл Павел в углу, не тронув молока. И такая жалость захлестнула старика!
Увидел он в этот миг в сыне родном матёрого и загнанного волка. Как он, скалясь, отбивается от своры собак, жмёт трусливо хвост под пузо и рвёт слабых на лету. Ссутулясь, брёл старик по заваленной палим листом тропинке, загребая сапогами шуршащую разноцветную волну.
Из-под самых ног поднялся вылинявший заяц. Полетел, высоко прыгая с лёгким шорохом. Сбросив с плеча старенький «зауэр», выстрелил навскидку отрешённо и автоматически. Поднял за ноги белого и тяжёлого от летнего разнотравья зайчишку, погладил ладонью по мягкой и пушистой шерстке.
— Хорош белячок… Хорош.
И вдруг почувствовал, как потекла по щеке горячая капля. Видно, прохудилась душа за горечь потерь, скучную бобылью жизнь, постылую судьбу Натальи и Пашки. Он смахнул мокроту рукавом, подивился себе! 'Совсем старею!'
Вернулся домой в потёмках, бросил зайца в угол и повесил на место ружьё.
Пашка лежал на койке, курил и молчал. Старик устало откинулся на лавке… — Ну? И как дале придумал жить?
— Работать пойду, только вот документы потерял. — Брешешь, Пашка, вижу по тебе, что брешешь. Ищут тебя, видать, по энтим документам. Хоть бы сказал отцу чё сотворил лихое?
Сын скосил глазом, молча встал вышел. За порогом остановился:
— Не сочиняй, батя, говорю, что потерял или в поезде украли, не помню, выпимши я был. — И прикрыл дверь.
— Брешешь, Пашка! Всё одно брешешь. — Медленно поднял голову вверх.
Над кроватью в большой самодельной рамке висели две увеличенные фотокарточки довоенных лет. Молодая Наталья смотрела серьёзно и испытующе на него.
— Вот, Наталья Мироновна, как дело-то поворачивается с Пашкой нашим. Не говорит мне ноте, а сам, как мертвец живёт. Не знаю, чё и думать, как дальше жить, Натаха? Молчишь… А вот люди молчать не станут, когда проведают, зачем Паника за пазуху руку суёт. Не станут… Так люди страшатся только смерть свою, а от ней не отстреляешься. Чую, вперёд меня он будет у тебя там. Уж повперёд… Прости меня, Мироновна, старого. Нагляжусь досыта на него и пойду заявлю в Совет. Пусть проверяют.
Может, и вправду документы потерял. Может, я всё и придумал на старости лет? Дай-то Бог!
МВД ЯАССР
ТЕЛЕФОНОГРАММА
На рынке Пскова соболя, изъята крупная партия меха. Экспертами Ленинградской пушно-меховой виды установлена добыча юге вашей республики. Насадка шкурок госстандарта. Ранее установленные утечки городах Пятигорске, Симферополе, Лиепае вашему запросу не соответствуют, мех Красноярского края и Забайкальских кряжей.
Майора Вазганова вызвали в управление поздно вечером. У шефа шло совещание. Когда оно закончилось, генерал вызвал из приёмной заждавшегося офицера. Положил перед ним, на стол телефонограмму.
— Что скажете? Это — по вашей части
— Ну, что я могу сказать… Скупщик, скорее всего. Контакт с охотниками через подставных лиц. Обычное дело.
Генерал улыбнулся и положил на стол еще один листок бумаги.
— То-то и оно, что дело необычное. Я вижу, что вы не в курсе прошлогодних событий. ОБХСС их не касалось до поры. Читай.
ТЕЛЕГРАММА
Сообщению охотников-эвенков колхозник Марков сожжён своей палатке неизвестным лицом оружие пушнина исчезли рядом найден карабин М 1852775 украденный экспедиции 22. По следу охотники вышли сгоревшую избушку охотника-любителя Татаринова Василия Ивановича который был обнаружен рядом бессознательном состоянии сильными ожогами. Оказав помощь поставив палатку одного человека раненым настигли беглеца оленях. Открыв внезапно стрельбу засады пистолета ТТ неизвестный убил одного охотника второго тяжело ранил, упряжке оленей вышел трассу АЯМ. Ликвидировав лесу оленей уехал попутной машине.
Предполагаю убийца Постолов описанию татуировкам охотником Татариновым. Все принятые меры задержанию результатов не дали,
— Эта телеграмма из дела Постолова — Николаева. Ознакомьтесь подробно сегодня же. Вам завтра надо лететь в Псков. Билет заказан. Подробные инструкции получите у майора Гупола, он вас ждёт.
