Внизу ползали бульдозеры на обширных полигонах, и показались они, с этой высоты, Петрову муравьями на столе вскрытых площадей.
Кольнуло, что не успеют, не смогут эти маленькие козявки прогрызть двенадцатиметровую толщу наносов за короткое лето, и опять привиделось до боли родное, выношенное в мыслях дитя — землесос. Отвернулся от окна, чтобы не тревожить душу, кинул под язык таблетку и закрыл глаза.
Расчёты в записной книжке уверенно показывали, что, с помощью землесосов, участок перевернёт эти миллионы кубометров грязи и доберётся до золота. Вроде бы, сумел зажечь людей. Заметил после взлёта, как через оседающую Пыль, старатели кольцом наступали на брошенное в кучу железо.
Да! Они молча стояли вокруг этого мертвого железа, не ведая, как подступиться к тяжёлому литью улиты, бронедисков, сверкающего токарной обработкой рабочего колеса. Проглядывалась в этом хаосе металла схема обычного центробежного насоса, многократно увеличенного и весящего более двух тонн.
Отдельно стоял на деревянных брусках новенький дизель. Поблёскивал очками около своего редуктора невысокий, светловолосый и подвижный Сухоруков, заместитель Власа. На вид ему можно дать лет сорок, по образованию инженер-механик, пришёл в старание из геологоразведки.
Даже здесь, на площадке, всё ещё не мог оторваться от только что рождённого им самим компактного редуктора с двумя приваренными ручками. Ковалёв организовал погрузку, в разобранный землесос перевезли к сварке, поближе к кузнице и токарному цеху.
Первым делом, сколотили монтажную бригаду. Люди оставили текущие дела и расселись на брёвнах, покуривали. Семён коротко рассказал о предстоящей работе. Сухоруков вытащил из папки карандашом набросанные эскизы. Бумаги пошли по рукам.
Семён глянул на схему монтажа и отдал распоряжение Воронцову притащить трактором металлические сани из-под ёмкости с соляркой. Пока разбивали монтажников на круглосуточный график работы, появились сани, сваренные из толстостенных труб.
Только что назначенный бригадир землесосов, Антон Длинный, уже бегал вокруг них с метром в руках, сварщики тащили тяжёлые швеллеры, уголок и прочий металл. Сухоруков вертелся вокруг Длинного, что-то уточняя, Воронцов нёс из склада электроды. Работа пошла…
С каждым днём всё явственнее проступали контуры непривычной и нелепой машины. Рядом вырастал огромный бункер с перфорированным столом из толстого железа.
Когда приварили к нему длинную шею «гусака», по которому, струёй монитора, будут выбрасываться крупные валуны, бункер и землесос стали походить на доисторических ящеров, особенно в ночных отблесках сварки. Они уже жили и паслись у кузницы, они стали зримыми, выращенные и взласканные руками человека.
Обкатали дизель, сделали крышу на стойках, приваренных к саням, и вхолостую крутанули землесос. Опять сел вертолёт, и выгрузили новый комплект. Закипела та же работа, без перерыва и отдыха.
Второй землесос собирали легче. Научились, поднаторели, и уже сами монтажники знали, куда что ставить и приваривать. На удивление, уложились точно в неделю, отведённую Власом.
Лето всё ещё не радовало теплом. Мутная хмарь зависла в сопках, нудно и зябко хлестали холодные дожди, сырой туман заливал долины, и вдруг выпал снег в середине июня.
Таял медленно, квася землю и обжигая стылостью поникшую зелень. Проглянет на час-другой солнце, и опять затыкают прогал низкие облака, моросит, барабанит.
Вскрыша торфов остановилась. Раскисшая порода обтекает отвалы бульдозеров на подъёмах из карьера и плывёт обратно на полигон. Техника вязнет и ломается, бестолково съедает драгоценную солярку. Наконец, экскаваторы зацепили пески.
Весть об этом мгновенно разнеслась по участку. Съёмщики золота, занятые до поры на других работах, вмиг зашевелились, подремонтировали лотки, сделали навес над печью для отжига амальгамы и насадили берёзовые рукоятки скребков.
Лукьян сам опробовал центровую канаву на полигоне и сразу поймал в лоток одиннадцать значков- золотинок. Послал слесаря за Ковалёвым.
Семён подошёл от посёлка к кромке отвала и залез на него остановился. Под ногами разверзся глубокий котлован стометровой ширины по дну и километровой длины. Вид открывался завораживающий.
Не верилось, что эту яму вырыли в валунье и галечнике маленькие и тщедушные бульдозеры, ползающие по дну полигона. Два экскаватора непрерывно кивали стрелами, доплывал скрежет и грохот ковшей о камень, рёв дизелей, дым от сгоревшей солярки слился в чёрное, застойное облако, выползающее под ноги.
По предложению Власа, этот полигон вскрыли глухим забоем, без выносной канавы для грунтовых вод. При разработке плывунов такой способ чреват большим риском.
Две насосные станции едва успевают откачивать приток таликовой воды, и, если случится сильный ливень, они могут захлебнуться её избытком и мгновенно превращающимся в текучий кисель плывуном.
Но это позволяло работать сразу на двух полигонах. Дед упорно добивался своего. На его затею осторожные головы давно приклеили ярлык авантюры и, затаясь, ждали: провала, дождя, срыва плана, затопления техники, только бы не отступиться от «старинки» и прижучить, наконец, горластого председателя.
Но полигон жил. Ковалёв велел смонтировать резервную насосную, на случай ливневых дождей, постоянно следил за посадкой обширного водосбора, куда бежали все ручьи. Экскаватор беспрерывно чистил его и углублял, опережая основную вскрышу. И вот уже пески…
Семён добрался к Лукьяну. Григорьев был, как всегда, невозмутим, стоял по колено в воде и держал на отлёте старенький, подлатанный жестью лоток.
— Подобрались, начальник, вот оно, Орондокитское золото, — ощерился он своей неподражаемой улыбкой.
В уголке лотка, между отслоившихся древесных волокон, тлели желтые чешуйки, как искры в золе потухающего костра. Семён впервые видел шлиховое золото. Он погонял крупинки по дну кончиком карандаша и радостно улыбнулся.
— Тащим землесос, Лукьян?
— Погоди. Сейчас я сгоню сюда пяток бульдозеров, завернём пески от стенки забоя до коренных пород, выроем зумпф под бункер и к вечеру начнём монтаж. Надо дать задание Воронцову, чтобы установил прожекторы и приволок передвижную электростанцию.
— Дождь бы не сыпанул, заплывет всё…
— Не заплывет, не успеет, — Григорьев промыл лоток, сбросив себе под ноги пробу.
— Ну и пижон же ты! Надо было бы собрать, пропадёт золото, — удивился Ковалёв.
— А куда оно денется, — царственно усмехнулся Лукьян, — в колоде будет, как миленькое.
Монтаж начался ночью. Бункер засадили в глубокую яму, подогнали к нему землесос, установили водяную пушку-монитор. На отвале, высоко над разрезом, нагребли курган пустой породы и смонтировали колоду. К ней протянулась от землесоса плеть десятидюймового пульповода.
Именно в колоде будет осаждаться на резиновых ковриках, залитых ртутью, пока ещё призрачное золото. И будет ли оно! Разведывали в начале пятидесятых годов, многие скважины не добурены из-за встретившихся валунов. Да и кто знает, что ещё покажет землесос.
Злые и мокрые, которые сутки месили грязь вокруг него всё руководство участка и Сухоруков. Всё отлажено и проверено, а новинка не подаёт признаков жизни. Изредка схватывает чистую воду, нагнетаемую в улиту, и опять сбрасывает.
Появились уже первые скептики, советующие выбросить с полигона это железо и начать промывку испытанным гидроэлеватором. Воронцов не раз припомнил свой Северо-Восток, говорил, что был против новшества. Он предложил Семёну начать монтаж гидроэлеватора и был послан обозленным начальником в неприличное место.
Воронцов оскорбился и занялся ремонтом тракторов, не обращая внимания на возню с землесосом. Влас ругался по рации, приводя в ужас радистов комбината. Грозился всем поотворачивать головы, как только будет лётная погода.
