завербовать? Испанцы? Сербы? Китайцы?» – промелькнуло в ее голове. Впрочем, если русские будут щедры, то почему бы не воспользоваться их золотом? Это будет весьма символично: поработать на родину ее дорогого Вадима и получить от нее за это роскошное приданое.
– Миллион сто тысяч франков, – произнесла Маргарета будничным тоном, словно речь шла о покупке новых чулок.
– Сколько?! – изумленно уставился на нее секретарь, поправляя пенсне.
– Мне повторить по-французски или по-немецки?
– Нет, благодарю вас, – чиновник с трудом отходил от шока, – вы себя высоко цените.
– О, да! У меня всего одна жизнь, и я очень ее ценю. Надеюсь, что русский царь так же высоко ценит жизнь своих солдат, погибающих на Восточном фронте.
– Боюсь, что русские найдут более покладистый источник необходимой им информации.
– Это было бы просто чудесно! Тогда они избавят меня от утомительного путешествия. Я люблю Вену, но я слышала, что с началом войны она растеряла львиную долю своего очарования.
Секретарь понял, что торговаться здесь не приходится.
– Хорошо, я передам ваши пожелания русским. А теперь возьмите, пожалуйста, половину моей визитной карточки. С вами свяжутся в Мадриде. Агент предъявит вам ее вторую половину.
– Хорошо, – Маргарета небрежно сунула обрывок в сумочку и, распрощавшись с голландцем, долго смотрела на уходящие и приходящие корабли.
На душе у нее было тревожно, хотя причин вроде бы не было никаких. Конечно, инцидент с англичанами приятным не назовешь, и она, добравшись до Парижа, еще потребует у Леду объяснений. В остальном же все было тихо. Жаль только, что опять заканчиваются деньги. Надо будет телеграфировать в Гаагу, чтобы ван дер Каппелен выслал ей пять тысяч франков. Что бы она делала без своего доверчивого рыцаря? Нет, надо ехать в Мадрид. Там, во французском посольстве, она попробует найти кого-нибудь, кто помог бы ей добраться до Парижа. Здесь же ей совершенно нечего делать. Путь морем для Мата Хари закрыт, и не стоит тратить даром драгоценное время. Пора снова пускаться в дорогу.
На следующий день она уже въезжала в Мадрид, встретивший ее слякотью, показной роскошью былого величия и обилием в «Палас-отеле» стройных мужчин с военной выправкой в штатском и очаровательных дам в роскошных туалетах.
Отдохнув в номере и приведя себя в порядок, деятельная авантюристка не стала тратить время зря и быстро написала два письма. Одно – Леду в Париж, другое – некоему Арнольду фон Калле, военному атташе Германии в нейтральной Испании. В первом она требовала объяснений и денег для оплаты первоочередных нужд и поездки в Париж, во втором – просила господина атташе о встрече по личному делу.
Леду так и не ответил. Фон Калле, выразив легкое удивление по поводу того, что к нему обращается незнакомая дама, пригласил на встречу, на которую расфранченная Маргарета отправилась с намерением не возвращаться в гостиницу хотя бы без тысячи франков.
При виде роскошной женщины, заходящий в его кабинет, фон Калле поднял покрасневшие от усталости глаза и понял, что пропал.
– Чем могу служить? – поинтересовался он хрипло, пожирая гостью глазами.
– Видите ли господин капитан…
– Майор, если не возражаете…
– О, разумеется, господин майор! Примите мои самые сердечные поздравления! Даже вдали от родной Германии вы приносите пользу Родине, и она всегда отмечает своих героев!
Она льстила напропалую, зная, что мало кто может перед ней устоять. Фон Калле тоже попался на ее удочку, тем более что сидящая напротив него красавица недвусмысленно коснулась своей туфелькой его ботинка и, не меняя выражения лица, потерлась своей ножкой о его ногу.
Военный атташе и по совместительству резидент немецкой разведки в Мадриде почувствовал себя не только офицером, но и мужчиной.
– Чем я могу вам помочь? – спросил он совсем другим тоном.
– О, я в такой растерянности. Когда я путешествовала на родину, в Голландию, то в Англии произошел очень неприятный инцидент. Меня сняли с «Голландии», отвезли в Лондон и несколько дней продержали в тюрьме, называя Кларой Бенедиктс. Потом недоразумение разрешилось, но я уже боюсь снова выезжать из Мадрида. Вы не подскажете, кто эта женщина, и что такого она натворила, что мне пришлось просидеть в тюрьме, – она подняла на него томные глаза, в которых была детская невинность и восхищение таким очаровательным мужчиной.
– Не знаю, – машинально ответил он, глядя, как женщина поглаживает тонкими пальчиками его руку, – это надо спросить у фон Роланда в Барселоне… Как долго вы предполагаете пробыть в Мадриде?
– Это зависит от многих факторов, – острый кончик ее алого ногтя легко поскреб его кисть. – В том числе и от вас.
Откровеннее сказать было уже некуда. Не веря своим ушам, фон Калле тяжело задышал, раздевая сидевшую перед ним даму глазами.
– Я так устал с подготовкой нашего десанта в Марокко…
– Трепещите галлы? – наклонилась обольстительница к самому его лицу, демонстрируя в глубоком вырезе грудь.
– Да…
– Вы герой! Перед вами не устоит ни одна женщина…
Когда через двадцать минут Маргарета Зелле, поправляя бывший в некотором беспорядке туалет, выходила из кабинета фон Калле, в ее активе было твердое обещание потерявшего голову майора выбить для нее у начальства пять тысяч франков в обмен на информацию о грядущем весной наступлении на Западном фронте. Впрочем, в Мадриде, бывшем в те годы сборищем шпионов всех мастей и рангов, о наступлении союзников не говорил только ленивый.
А фон Калле, приведя себя в порядок, некоторое время сидел в раздумьях за столом, а затем, набросав текст радиограммы, отправился к шифровальщикам. Спустя немного времени в центр полетела радиограмма о появлении агента Х-21 и сообщенных им сведениях, за которые она просит пять тысяч франков.
Вернувшись в гостиницу, Маргарета первым делом написала обстоятельный отчет Леду о визите в немецкое посольство. Отправив письмо по назначению, она немного погуляла по городу, а затем отправилась на вечеринку, устроенную одним из ее испанских друзей.
Многие мадридские аристократы еще помнили выступления великолепной Мата Хари в их городе, и Маргарета, умевшая прекрасно держаться в светском обществе, была принята в их тесный круг. Кроме того, здесь проживало множество богатых и знатных беглецов из всей Европы, так что ей не приходилось скучать. Вот и в этот вечер к ней проявил особое внимание атташе голландского посольства, пригласивший очаровательную Мата Хари на гала-ужин в отель «Риц».
Маргарета уже давно не чувствовала себя так хорошо. «Риц» сиял огнями, и все было так, словно в Европе не бушевала война, и не умирали солдаты. Здесь было шикарнее, чем в провинциальной Голландии, и не чувствовалась близость фронта, как в Париже.
Играла музыка, дамы в роскошных туалетах улыбались галантным кавалерам, среди которых было чуть больше, чем всегда, военных. За столиками царило оживление: многие присутствующие на празднике знали друг друга и не упускали возможности поприветствовать соседей. Поглощая деликатесы, от которых она успела уже слегка отвыкнуть среди своей бивуачной жизни, Мата Хари умудрялась кокетничать с подходившими поздороваться мужчинами, не выпуская при этом из внимания пригласившего ее атташе.
В середине вечера они спустились покурить в холл гостиницы, где им навстречу поднялся довольно крепкий мужчина лет пятидесяти пяти, в отличном костюме, прекрасно сидевшем на его подтянутой фигуре.
– Дорогая Мата Хари, – улыбнулся де Вит, – позвольте мне представить вам моего доброго друга, французского военного атташе, полковника Данвиня.
– Мадам, – склонился к ее руке француз, – вы само совершенство. Я счастлив, что нас свела судьба в эти горькие для моей Родины времена.
