- Убей его.
Кейс моргал на представление Финна. Он почувствовал, как Мэлкам положил руку ему на плечо.
- Эй. Ты забыл кое-что. - Он почувствовал поднимающийся гнев, и какое-то веселье. - Тебе пиздец. Ты выбросил управление захватами, когда ты выбросил Армитажа. Ханива держит нас крепко-крепко. Армитаж изжарил другую Хосаку, и вычислительные системы улетели вместе с рубкой, так?
Финн кивнул.
- Так что мы застряли здесь. И значит, что тебе пиздец, мужик. - Он хотел засмеяться, но ему сдавило горло.
- Кейс, мон, - сказал Мэлкам мягко, - Гарвей - буксир.
- Это верно, - сказал Финн, и улыбнулся.
- Развлекаешься в большом мире снаружи? - спросил конструкт, когда Кейс подключился снова. - Наверно, то был Зимнее Безмолвие, требующий удовольствия…
- Ага. Точно. Куань окей?
- Атас. Потрясный вирус.
- Окей. У нас тут некоторые заморочки, но мы работаем над ними.
- Может быть, хочешь мне рассказать?
- Нет времени.
- Хорошо, пацан, не обращай на меня внимания, я все равно дохлый.
- Отъебись, - сказал Кейс, и перебросился, перерезая грань ногтеотрывающего смеха Флэтлайна.
- Она мечтала о состоянии, включающем очень малую долю индивидуального сознания, - говорила 3Джейн. Она держала в сложенных чашкой ладонях большую брошь, протягивая ее Молли. Вырезанный профиль был очень похож на ее собственный.
- Животное блаженство. Мне кажется, она рассматривала эволюцию головного мозга как своего рода отклонение. - Она забрала брошь и изучила ее, наклоняя, чтобы отразить свет под разными углами. - Только в определенных усиленных формах мог индивидуум - член клана - испытывать более резкие аспекты самоосознания…
Молли кивнула. Кейс вспомнил инъекцию. Что они дали ей? Боль все еще была там, но она приходила сквозь узкий фокус перемешанных впечатлений. Неоновые черви извивались в ее бедре, прикосновение мешковины, запах жареного криля - его разум отступал перед этим. Если он избегал фокусироваться на этом, впечатления накладывались, становились сенсорным эквивалентом белого шума. Если это делалось с ее нервной системой, что же происходило с умом? Ее зрение было ненормально чистым и ярким, даже острее чем обычно. Вещи казались вибрирующими, каждый объект или персона настроены на слегка другую частоту. Ее руки, все еще запертые в черном шаре, находились на коленях. Она сидела в одном из пляжных кресел, ее сломанная нога покоилась прямо перед ней на подушечке из верблюжьей шкуры. 3Джейн сидела напротив, на другой подушке, кутаясь в слишком большой халат из суровой шерсти. Она была очень молода.
- Куда он пошел? - спросила Молли. - Ширнуться?
3Джейн пожала плечами под складками бледного тяжелого халата и отбросила прядь темных волос со своих глаз.
- Он сказал мне, когда впустить тебя, - сказала она. - Он не сказал, зачем. Все должно быть загадочно. Ты бы повредила нам?
Кейс почувствовал, что Молли медлит.
- Я бы убила его. Я бы попыталась убить ниндзю. Затем предполагалось, что я поговорю с тобой.
- Зачем? - спросила 3Джейн, засовывая брошь назад в один из внутренних карманов халата. - И почему? И о чем?
Молли, казалось, изучала высокие, утонченные скулы, широкий рот, узкий ястребиный нос. Глаза 3Джейн были темными, удивительно непрозрачными.
- Потому что я ненавижу его, - сказала она наконец, - и причина в том, как я прошита, кто есть он и кто есть я.
- И шоу, - сказала 3Джейн, - я видела шоу.
Молли кивнула.
- Но Хидэо?
- Потому что они лучшие. Потому что один из них убил моего партнера, однажды.
3Джейн стала очень печальной. Она подняла брови.
- Потому что я должна была увидеть, - сказала Молли.
- И потом мы бы поговорили, ты и я? Вот так?
Ее темные волосы были очень прямыми, с центральным пробором, забранные назад в узел тусклого серебра.
- Мы поговорим теперь?
- Сними это, - сказала Молли, поднимая плененные руки.
- Ты убила моего отца, - сказала 3Джейн, никак не изменив голос. - Я наблюдала через мониторы. Глаза моей матери, как он называл их.
- Он убил куклу. Она выглядела как ты.
- Он был поклонник широких жестов, - сказала она, и затем Ривьера появился возле нее, сияя от наркотиков, в полосатом одеянии заключенного, которое он носил в саду на крыше их отеля.
- Знакомимся? Она интересная девушка, не так ли? Я так и подумал, когда первый раз увидел ее. - Он ступил за 3Джейн. - Это не сработает, ты же знаешь.
- Не сработает, Питер? - Молли удалось усмехнуться.
- Зимнее Безмолвие - не первый, кто сделал ту же ошибку. Недооценил меня.
Он перешел к выложенному плиткой краю бассейна к белому эмалированному столику и плеснул минеральной воды в тяжелый высокий стакан.
- Он говорил со мной, Молли. Я предполагаю, он говорил с нами всеми. С тобой, с Кейсом, с тем, с чем там у Армитажа можно говорить. Он не может нас понимать на самом деле, знаешь ли. У него есть его профили, но это лишь статистика. Ты можешь быть статистическим животным, дорогуша, и Кейс не более чем оно, но я обладаю качеством, неисчислимым по самой его природе.
Он выпил.
- И что же это такое, Питер? - спросила Молли безучастным голосом.
Ривьера просиял.
- Извращенность. - Он прошел назад к двум женщинам, поигрывая оставшейся водой на дне плотного, глубоко вырезанного цилиндра горного хрусталя, как будто он наслаждался его весом. - Наслаждение беспричинным действием. И я принял решение, Молли, полностью беспричинное решение.
Она выжидала, глядя на него.
- О, Питер, - сказала 3Джейн, с оттенком мягкого раздражения, обычно адресуемого детям.
- Не будет тебе слова, Молли. Он сказал мне об этом, ты знаешь. 3Джейн знает код, конечно, но ты его не получишь. И Зимнее Безмолвие тоже не получит. Моя Джейн амбициозная девочка, в своем извращенном смысле. - Он улыбнулся опять. - У нее есть планы семейной империи, и пара безумных ИИ с вывертами могут встать на нашем пути. Так вот. Приходит ее Ривьера, чтобы спасти ее, видишь. И Питер говорит, сиди и держись крепче. Поставь любимые папочкины свинговые записи и позволь Питеру собрать тебе группу, танцплощадку, на поминки мертвого короля Эшпула.
Он допил остатки минеральной воды.
- Нет, ты не будешь этого делать, папочка, не будешь. Теперь, когда Ривьера пришел домой.
И затем, с розовым от упоения кокаином и меперидином лицом, он с силой швырнул стакан в ее левый имплантант, сокрушив зрение в мешанине крови и света.
Мэлкам был распластан на потолке кабины, когда Кейс снял троды. Нейлоновый канат вокруг его пояса был пристегнут к панелям с каждой стороны с помощью амортизационных шнуров и присосок. Он был без рубашки и орудовал над центральной панелью гаечным ключом для работы в невесомости, толстые противодействующие пружины резко звякали, когда он снимал очередную гайку. Маркус Гарвей стонал и трещал от перегрузки.
- Безмолвие забирает я и я в док, - сказал сионит, отправляя гайку в сетчатый мешочек на поясе. -
