ощущаемое как бессмыслие человеческого существования, и указывает путь к преодолению бессилия человека выйти из состояния гибели. Сущность спасения определяется как «возрождение человеческого естества, возведение его из тления в нетление, из состояния смерти в состояние вечной жизни, что совершено Христом чрез воплощение, смерть и воскресение»[614].
Спасение человека воплотившимся Сыном Божиим является основной истиной, основным догматом христианства. «Раскрывая из себя, как из источника, частные положения христианской веры, христианского богословия, сотериология вместе с тем служит нормою для их правильного уразумения человеком»[615].
Автор устанавливает сотериологическое начало во всех догматических истинах православного богословия, «где мысль человеческая от более известного и понятного, от сотериологии, приводит человека к уразумению менее известного и понятного — к теологии»[616].
Из основных глав его исследования наибольший интерес для настоящего обзора представляет глава третья — «Искупление»[617].
В этой главе автор раздельно рассматривает учение об искуплении в Священном Писании и понимание искупления в древневосточном (святоотеческом), средневековом, западном и современном русском богословии, а затем устанавливает тот материал, который дается здесь для «нового систематического построения тайны искупления»[618].
Но о принятом автором методе следует заметить, что неодинаковое определение сущности искупления в отдельных богословских системах зависит от различного понимания учения о нем в Священном Писании. И так
И тем более нет оснований для противопоставления этого понимания святоотеческому, что, по церковному учению, Священное Писание следует понимать в соответствии с истолкованием его святыми отцами.
У некоторых отцов имеются, как это известно, частные мнения, но автор устанавливает, что исходным началом святоотеческого учения об искуплении является понятие об избавлении человека от греха и его следствий: тления, смерти и власти диавола. «По древневосточному истолкованию, сущность искупления… сводится к возведению человечества из тления в нетление и из состояния смерти в состояние вечной жизни, иначе говоря, сводится к возрождению естества человеческого» [620] или к тому, что автор называет «антропологической» стороной искупления — следствием искупления для человека.
«Как причиной творения была благость Божия, так и благость же Божия является причиной спасения человека, говорят все древние церковные писатели, касавшиеся учения об искуплении»[621].
От этого понимания значительно отличается понимание сущности искупления в западном средневековом богословии — оно «носит на себе печать истолкования его на почве правовых отношений Бога и человека»[622]. И автор, анализируя теорию Ансельма Кентерберийского об удовлетворении правде Божией как сущности искупления, заключает: «Вся теория построена на идее возмездия, на принципе, имеющем место в праве»[623] , в ней раскрывается «по преимуществу теологическая сторона искупления» — следствие искупления в отношении к Богу. Здесь прежде всего требуется соблюдение гармонии, или согласия, свойств любви и правды в Боге.
«В древневосточном богословии исходным началом является понятие о следствиях греха, в средневековом западном — понятие о самом грехе: там оттеняются две стороны — антропологическая и теологическая. Здесь одна теологическая. Там имеется в виду вся жизнь Иисуса Христа как искупительный подвиг: воплощение, смерть и воскресение. Здесь искупление приурбчивается преимущественно к смерти Христовой»[624].
Но «в истории последующего богословия средневековое истолкование заняло такое место, какое редко выпадает богословским теориям. В этом отношении историческая судьба Ансельмовой теории замечательна… ее основной тезис об искуплении как удовлетворении правде Божией смертью Иисуса Христа нашел себе место в богословских системах разных исповеданий: римо–католичества, лютеранства и Православия»[625].
Критике эта теория подвергалась и в современном русском богословии, которое характеризуется «стремлением рассмотреть этот догмат с точки зрения заключающейся в нем нравственной идеи»[626].
Автор рассматривает объяснения догмата искупления у протоиерея Светлова, профессора Тареева, митрополита Антония (Храповицкого) и профессора Петрова и находит, что эти нравственные теории имеют то значение, что в них «искушения и страдания истолкованы согласно учению Библии, с заслуживающею внимания глубиною мысли»[627].
Но следует заметить, что объединение под одним названием теорий указанных авторов является искусственным. В них имеется общее стремление преодолеть «юридическое» понимание, но в основном они остаются разнородными и значительно отличаются друг от друга. Известная двойственность, стремление сгладить крайности и соединить разные понимания является основным признаком воззрений самого автора, [проявившимся] в той [приведенной ниже] схеме «нового систематического построения тайны искупления», которой он оканчивает главу об искуплении.
«Во главе этого построения (углубления), несомненно, следует ставить понятие о воле Божией, от века предопределившей спасти людей Единородным Сыном Божиим. Воля Божия является началом, проникающим собою тайну воплощения…[628]
Ближайшее проявление воли Божией в искуплении заключается в любви и правде Божией[629]. Любовь служит источником искупления людей. Деятельность правды Божией в искуплении проявляется не столько в ограждении себя, сколько в установлении образа искупления — спасения человека чрез страдания и смерть. Страдания и смерть — это ближайшее требование правды Божией в искуплении… Страдания и смерть представляют из себя путь, определенный волею, правдою Божией для спасения людей. Бог спасает нас суровостью… Спасение есть избавление человечества от греха, диавола, смерти и гнева Божия. Значит, искупление есть также избавление людей от греха и его следствий. В таком учении об искуплении утверждаются две идеи: возрождение человечества и примирение его с Богом. Взаимоотношение между этими идеями искупления таково, что момент возрождения сопровождается моментом примирения человечества с Богом, или, говоря обратно, момент примирения следует за моментом возрождения. Искупление совершено Иисусом Христом в течение всей Его земной жизни, от воплощения до вознесения включительно. Установление смысла воплощения, искушений, страданий, смерти, воскресения и вознесения Христа представляет собою уяснение способа совершения Иисусом Христом нашего спасения. По характеру своему служение Иисуса Христа представляет собою искупительную жертву за грех. В таком представлении даются, в частности, два понятия: Христос как Искупитель и Христос как Жертва. Называется Христос Искупителем в смысле избавления людей от греха и его следствий. Жертвенный характер служения Иисуса Христа обусловливается тем, что Он явился в искуплении добровольным Осуществителем воли Бога Отца о спасении людей… Жертва новозаветная заключается не в покрытии, а в самом распятии грехов мира, приводящем к действительному примирению Бога и людей — к устранению вражды между ними. Односторонне объясняют смысл служения Христа как те, которые видят в Нем только жертву обновления человечества, то есть избавление его от греха, смерти и диавола, так и те, которые полагают в Нем только жертву примирения Бога и человека, то есть только избавление человека от гнева Божия. Искупление имеет значение вечное и всеобщее… Плоды искупления сообразны с сущностью искупления, они состоят в великих дарах Божиих, явленных в прощении грехов, в попрании смерти, в победе над диаволом, в воскресении и в примирении Бога и человека. В зависимости от общего взгляда на искупление определяется его терминология»[630].
Эта «схема» представляет собою сокращенное изложение того понимания искупления, которое Пономарев называет библейским и в котором отмеченная двойственность проявляется еще нагляднее.
