Великой войны, то есть период с 1920 по 1923 год.
В это время Банк Англии подыскал подходящего управляющего, способного организовать спасение Германии из Лондона на американские деньги. Хранителем банка была выбрана странная и интригующая фигура Монтегю Нормана: Норман продержался на этом посту необычайно долго — двадцать четыре года — с 1920 по 1944 год; случай уникальный за всю историю банка. Когда инфляция в Германии перешла в свою последнюю стадию, Норман инициировал процесс, в ходе которого Британия и большинство промышленно развитых стран снова оказались привязанными к так называемому золотому обменному стандарту. Эта операция — смысл которой так и не дошел до ученых того времени — ни в коем случае не была жалкой дилетантской попыткой горстки ностальгирующих джентльменов оживить древнюю денежную систему, существовавшую до Первой мировой войны. Отнюдь — это было весьма своеобразное творение управляющего, выходе воплощения коего он, если можно так выразиться, на целых шесть лет (1925-1931 годы) окутал банковскую сеть Запада одной-единственной, легко управляемой и ощутимо нестабильной паутиной платежей — и паутина эта уже несла в себе зародыш саморазрушения. Это тоже была игра, в которой каждый участвующий в ней центральный банк получал свою долю в определенной квоте золота. Для того чтобы накопить и защитить золотой запас своего банка, Монтегю Норман в 1920 году испытал две фундаментальные методики, кои он использовал десять лет спустя ради достижения имперских целей: (1) пауперизация Индии путем ограничения денежной массы (то есть путем преднамеренной дефляции), с тем чтобы привлечь индийское золото в Лондон, и (2) поощрение увеличения денежной массы (то есть инфляции) в Америке, как средство увода золота из Нью-Йорка, и обеспечения устойчивого потока американских инвестиций в Европе. К середине двадцатых годов Австрия (1922 год) и Германия (1924 год) стали первыми странами, которым помогли таким способом, и инфраструктура Германии превратилась в сияющий технологический бриллиант. Модернизация Германии была доведена до совершенства за счет необузданной спекулятивной лихорадки в Америке, где с 1924 по 1929 год публика массово бросилась подписываться на немецкие ценные бумаги. Норман остановил эту лихорадку великим крахом октября 1929 года, чтобы сохранить контроль над последней стадией взращивания Германии и над предполагавшейся агонией Веймарской республики. Когда в марте 1931 года Австрия и Германии объявили о намерении создать таможенный союз, то есть некое политическое объединение, каковым de facto попытались преодолеть состояние временной раздробленности, навязанной Версальским договором, новый золотой стандарт Нормана внезапно лопнул. Подготовив в конце двадцатых годов создание так называемой фунтовой зоны, с помощью которой Лондон привязал к себе колонии, с которыми образовал плотное самодостаточное экономическое ядро, управляющий подготовил Британию и ее доминионы к финансовому отделению от всего остального мира, каковое произошло летом 1931 года. Следуя монументальной шараде. Банк Англии представил себя жертвой всемирной финансовой неустойчивости, и Британия в сентябре 1931 года отказалась от золотого стандарта; таким образом, она сознательно разрушила международную систему платежей, полностью перекрыв финансовый кислород для Веймарской республики. После этого, пока республику рвали на части растущая безработица, уличные беспорядки и социальная деградация, британские клубы ждали бурного подъема немецких реакционных и радикальных движений: таким движением оказался национал-социализм, лидеры которого, начиная с осени 1931 года осаждали президента Гинденбурга, домогаясь власти. Гражданские и гуманистические силы Германии, однако, оказали сопротивление, и Гитлер не смог получить электорального большинства еще в течение двух лет за счет невыносимых народных страданий. Так продолжалось до 4 января 1933 года, когда финансовая ось Лондон-Нью-Йорк, воспользовавшись (1) двуличной, хотя в основе пробританской позицией СССР, (2) постыдной паникой Ватикана и (3) слепотой и глухотой германской социал-демократии, перешла к решительным действиям, практически открыто оплатив назначения Гитлера рейхсканцлером.
За период с 1924 по 1933 год с прозябанием нацизма было покончено — из малозаметной группки нацисты превратились в главных поборников давно ожидавшегося германского возрождения. До 1929 года многим представлялось, что пророчества Веблена оказались лживыми, но потом, совершенно, казалось бы, неожиданно, темная лошадка из «Майн Кампф» была выброшена на авансцену — благодаря социальному кризису и смуте.
Здесь-то и кроется главная трудность. В стандартных учебниках экономическую подоплеку возвышения нацизма либо рассматривают небрежно, либо не рассматривают вообще, а читателю привычно морочат голову, мимоходом, уверяя его в том, что Гитлер пришел к власти «из-за кризиса», не вдаваясь в даль нейшие более подробные объяснения. Что это был за кризис? Если не приложить усилий, чтобы разобраться в механизмах этого призрачного краха, Гитлер останется результатом случайных событий, социальным побочным продуктом глупо сложившейся финансовой конъюнктуры. Но такой взгляд абсурден.
Для всякого изучающего данный предмет это очень трудные годы, поскольку феноменология этой очень своеобразной фазы, в которой очень сложным образом сплетаются воедино (1) крах Уолл-стрит, (2) банковский кризис в Австрии, Германии и Британии, (3) отмена золотого эквивалента британского фунта или (4) открытое участие англо-американских финансовых кругов в приходе Гитлера к власти 4 января 1933 года, очень скудно документирована, да и в наши дни цепь взаимозависимости между политическими и экономическими составляющими событий относится к числу самых тщательно охраняемых тайн. Тем не менее известных самих по себе фактов больше чем достаточно для того, чтобы очень точно вставить их в основное повествование о взращивании нацизма и заново интерпретировать тревожные события 1930- 1932 годов. Новая интерпретация неопровержимо указывает на прямую и сознательную манипуляцию сложными финансовыми структурами со стороны Британии, осуществленную с целью добиться желаемых результатов в Германии, в особенности же в Германии.
На период с 1924 по 1933 год британские финансисты, ведомые Банком Англии, стали главными и практически единственными главными героями вскармливания и взращивания гитлеризма. Дипломатия была оттеснена на задний план; в игру вступил банкирский артистизм, при решающем участии которого была разыграна пьеса, начавшаяся в атмосфере обманчивых надежд (1924-1925 годы) и закончившаяся полной катастрофой (1930-1933 годы). Солистом в оркестре, исполнившем эту сложную и решающую интерлюдию, и стал Монтегю Норман.
Никому и никогда не удастся подобрать ключ к пониманию того, как возвысился и пришел к власти Гитлер, если не разобраться в функционировании традиционной банковской системы и в природе денег. Именно недостаток такого понимания и приводит к тому, что самые решающие события, приведшие к возвышению и приходу к власти нацизма, списывают на неудачное стечение случайных обстоятельств в обстановке кризиса. Но в истории не бывает таких вещей, как случайность плохая или хорошая, — да и «кризис» никогда не принадлежит к числу природных катаклизмов, но всегда отражает нижнюю
точку экономической ситуации в циклических процессах, обусловленных относительно простой динамикой денежного обращения. К этой самой главной проблеме мы теперь и обратимся. Следующий раздел является необходимым введением к политическим и монетарным пертурбациям, послужившим фоном и основанием для восхождения Гитлера к вершинам власти.
Мир поделен на тех, кто создает деньги, и на тех, кто их не создает.
Все началось с золота. Благородные металлы обладают одним достоинством, одним свойством, которое выделяет их среди всех прочих материалов, это свойство заключается в их вечной сохранности (4). Так, светло-желтый металл сделался общепризнанным средством обмена — жетоном, знаком торговых сделок, причем эти жетоны молено было прятать и сохранять в неспокойные времена и быстро выходить с ними на рынок, как только небо очищалось от туч. Металлический диск был меновой единицей и одновременно был средством накопления. Так как люди никогда не полагались друг на друга, то они решили именно золото назвать деньгами: это позволило им овеществить богатство и превратить его в товар, более прочный, чем узы человеческого сообщества, каковые, как всем стало давно известно, могут порваться в любой момент. Золотые же монеты можно было закопать во дворе.
Потом появилась группа людей, которым со временем стали доверять хранение золотых запасов; так на свет родились банкиры; эти последние быстро сообразили, что владельцам доверенных им золотых запасов на еженедельное проживание требуется лишь малая толика золотых монет и слитков; этот факт вдохновил банкиров на то, чтобы одалживать золото третьим лицам, в то время как законные владельцы
