его жена Лена в умопомрачительном наряде стояли в центре зала, приветствуя гостей, а неподалеку, благосклонно улыбаясь, прогуливалась наряженная в монаршие одежды актриса, как две капли воды похожая на английскую королеву. Я приехал с Мариной и Сашей, но мы не спешили пробиваться к окруженному толпой юбиляру, посчитав, что если тот проведет хотя бы минуту с каждым из ста пятидесяти гостей, то ужина мы не дождемся.
Окинув взглядом разодетую публику, среди которой сновали лакеи, разносившие шампанское, Саша заметил: “Дорого бы дал Путин, чтобы пустить сюда газ, как на Дубровке, и одним махом избавиться от всех от нас”.
— Опять ты сгущаешь краски, — сказал я. — Это всего лишь день рождения, а не смотр личного состава. Большинству присутствующих наплевать на Путина, они приехали на светское мероприятие.
— Дело в том, что Путину не наплевать на нас. Уверен, что здесь есть пара агентов, которые завтра отправят рапорта в Кремль.
Наконец автобус привез опоздавших москвичей — друзей Березовского из прошлой жизни, среди которых были знаменитости вроде Ивана Рыбкина, Олега Меньшикова, Андрея Вознесенского, а также люди никому не известные — школьные друзья и коллеги по Академии наук, когда Борис еще не был олигархом.
Но вот прозвенел гонг, и все отправились в банкетный зал, занимать места согласно полученным при входе карточкам. Я не знаю, кто распределял места, но здесь, конечно, не обошлось без вмешательства Судьбы, ибо за нашим столом, кроме Саши, Марины, Ахмеда Закаева и еще троих гостей, оказался старый московский знакомый — Андрей Луговой.
В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ я видел Лугового в шато Березовского на мысе д’Антиб весной 2001 года. Тогда он приезжал из Москвы по поручению Бадри Патаркацишвили с инспекцией системы охраны. Собственно, боссом и покровителем Лугового всегда был не Борис, а Бадри. В их тандеме первый занимался политикой и стратегией, а второй — текущими финансово-административными вопросами. К компетенции Бадри относились и вопросы безопасности.
Луговой начал работать у Бадри в 1996 году в должности начальника службы безопасности ОРТ. До этого он служил в ФСО, а начинал карьеру в “Девятке” — девятом управлении КГБ, занимавшемся охраной правительства. Там Луговой был одним из самых доверенных: охранял Егора Гайдара в бытность того премьер-министром, главу кремлевской администрации Сергея Филатова, министра иностранных дел Андрея Козырева и самого Березовского, когда тот был заместителем секретаря Совбеза.
Бадри ценил Лугового и доверял ему абсолютно. Когда империя Березовского затрещала под ударами путинских чекистов, Луговой, имевший прочные связи в силовых структурах, мог с легкостью сбежать с корабля и найти себе занятие поспокойнее. После неудачной попытки побега Николая Глушкова из-под стражи в июне 2001 года Луговой оказался под следствием, а Бадри скрылся в Грузии, и их связь возобновилась лишь в 2004 году, когда Луговой, освободившись, навестил своего патрона в Тбилиси.
Оказавшись на свободе, Луговой открыл охранное предприятие — говорили, что начальный капитал дал ему благодарный Бадри. Свой бизнес он назвал “Девятый вал”, в честь Альма-матер — “Девятки”. К 2006 году у него уже были сотни клиентов — корпоративные и частные лица. Он также имел доли в предприятиях по производству и распространению вина и прохладительных напитков. По самым скромным оценкам, к моменту нашей встречи в Бленхеймском замке активы Лугового составляли около 25 миллионов долларов.
Впоследствии, когда англичане обвинили его в убийстве Саши, в Лондоне много говорили о том, почему головокружительный успех Лугового не вызвал ни у кого из нас подозрений. Как бывший арестант смог за два года построить на пустом месте столь успешный бизнес? Почему его не тронули, несмотря на связь с двумя опальными олигархами — врагами кремлевской клики?
Но за праздничным столом в январе 2006 года это мало кого интересовало. Луговой был человеком приятным во всех отношениях. Его подтянутая фигура, открытое лицо с широко поставленными круглыми глазами, мягкий, негромкий голос и обезоруживающая улыбка вызывали инстинктивное доверие, а ореол мученика, отсидевшего четырнадцать месяцев за попытку помочь Коле Глушкову, безусловно делал его “своим” в лондонском кругу. Разбогател — и слава Богу! — таково было всеобщее мнение. Сам Глушков в это время еще находился в Москве (он выехал лишь в июле 2006-го), и о его сомнениях относительно Лугового и того, что в действетильности его побег мог быть подстроен, в Лондоне никто не знал.
Так или иначе, именно за столом на дне рождения Березовского между Луговым и Сашей завязался разговор о сотрудничестве и начались деловые отношения, которые десять месяцев спустя станут предметом коспирологических теорий, захвативших воображение сыщиков Скотланд-Ярда.
ЗА ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ, прошедших между этим днем и отравлением, Луговой встречался с Сашей не менее десяти раз. Однажды Саша даже привел его домой. Марине Луговой не нравился, но Саша сказал, что это важно для бизнеса; с появлением Андрея у него открылись новые перспективы.
У каждого из них были свои сильные стороны. Охранные предприятия Лугового “крепко стояли” на российском рынке, а Саша имел выход на потенциальных заказчиков в Лондоне. Саша познакомил Андрея со своими работодателями в “Эринисе”, “Тайтоне” и “Риск Мэнеджменте”. Участие столь солидных фирм произвело на него сильное впечатление. К осени их сотрудничество вступило в стадию конкретных проектов. Саша предложил Луговому собирать в Москве материалы для аналитических справок и в качестве примера дал почитать досье на человека, которого потом пресса окрестила “одной крупной кремлевской фигурой”. Три месяца спустя это досье, наряду со статьей про “Чикатило” оказалось в полицейском списке возможных мотивов Сашиного убийства.
После Сашиной смерти историю этого досье обнародовал Юрий Швец, в прошлом майор внешней разведки, работавший в 80-е годы в США под прикрытием корреспондента ТАСС. Оставшись в Америке, Швец написал книгу о своей службе в КГБ, а теперь подвизался в Вашингтоне в роли консультанта по России. В августе 2006 года, за три месяца до отравления, Саша предложил ему поучаствовать в составлении пяти персональных справок на российских бизнесменов для британского клиента (потом выяснилось, что это был “Тайтон”), который, в свою очередь, получил заказ от крупного инвестора, изучавшего возможности в России. За эту работу Швец с Сашей должны были получить сто тысяч долларов.
Как рассказал потом Швец, первая справка была готова 20 сентября, за сорок дней до отравления. Это было восьмистраничное досье на одного из “питерских чекистов” в окружении Путина — Виктора Иванова, заместителя главы кремлевской администрации, а по совместительству председателя совета директоров “Аэрофлота” и оборонного концерна “Алмаз-Антей”. Само по себе досье не содержало ничего, что нельзя было разыскать, порывшись в Рунете: персональные данные, боевой путь от оперуполномоченного ленинградского УКГБ до начальника Управления собственной безопасности и замдиректора ФСБ при Патрушеве, и так далее. В справке упоминались связи Иванова с Тамбовской ОПГ в его бытность одним из соратников Путина в Питерской мэрии, а заодно и вся история о взрывах домов, которые пришлись как раз на тот период, когда он был в Конторе вторым человеком.
Для людей, искушенных в российских делах, все это было перепевом старых мотивов. Но консервативному британскому заказчику профиль Иванова в Сашином изложении показался слишком зловещим, и сделка в десятки миллионов долларов сорвалась. Это была одна из первых попыток новых олигархов-чекистов, поднявшихся в результате “второго великого передела” собственности после разгрома “Юкоса”, перепродать часть новоприобретенных активов на Запад. Попади эта справка в руки Иванова, Сашина судьба была бы решена: Иванов, как выразился один британский эксперт по России, был “весьма летальной личностью”. Узнав, что Саша отдал досье Луговому, Швец схватился за голову, но было поздно.
Я ДО СИХ пор ломаю голову над тем, почему Саша, который не уставал твердить, что в Кремле разработаны конкретные планы нашей ликвидации, настолько беспечно отнесся к собственной безопасности, что не увидел исходящей от Лугового угрозы. Впрочем, дело не в Луговом: Саша свободно общался со множеством приезжих из России, и на месте Лугового мог оказаться кто угодно. Да и поводов для расправы с собой “летальным личностям” в Кремле он давал предостаточно. Может быть, беспечность
