четыре пачки галет. Если растянуть, то хватит на три дня. Ну, а за это время думаю, мы доберемся до наших.
Таня сняла каску и кепку, положила под голову. Ее темные волосы рассыпались широкой блестящей засаленной волной. Попытался ее представить в гражданке: видать была симпатичной девчонкой. Но сейчас выглядела не очень — ей нужно было б умыться. У девушки был такой умиротворенный вид и так крепко спала, что когда пришло время смены решил не будить. Да и сам не заметил, как заснул.
Проснулся оттого, что услышал рокот моторов и крики на английском языке. Потянулся к винтовке. На месте, ну слава Богу. Потом зажал рот Тане и тихонько потормошил ее. Она открыла глаза и ошалело посмотрела на меня. Приложил палец к губам и большим пальцем показал в сторону звуков. Она глазами и головой мне показала, что поняла меня. Отпустил ее, тихонько залег и направил винтовку в сторону звуков. Татьяна легла рядом и положила автомат параллельно винтовке. Знаком ей приказал оставаться на месте, а сам тихонько вылез из кустарника и метнулся под покров срубленной взрывом сосны. Залег в воронку. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Отдышался и потихоньку выглянул из-под хвои. Оказалось, что мы дошли до небольшой проселочной дороги. Там стоял американский 'Хаммер' с пулеметом на крыше. Возле него стояло трое солдат: один здоровенный негр с нашивками сержанта и двое белых, которые, веселясь, отливали. О чем они говорили не расслышал — слишком далеко. Но услышал взрыв смеха, после очередной шутки чернокожего сержанта. И тут у меня созрел дерзкий план — убить этих троих и завладеть машиной. Уже прицелился в негра. Целил ему в голову, но они сразу, застегнувшись, сели в машину и уехали. Вот ведь суки! Видать еще не пуганные. Ну, ничего все еще впереди — еще своей тени бояться будете. Кстати, может это и к лучшему, что уехали. Еще не известно, сколько их там было.
Я вернулся к Татьяне. Быстро собрались и пошли подальше от дороги. Шли по лесу, держась к северу. Каждый шаг мне отдавался в голове, которая болела все больше и больше. Санитарка шла молча. Ей было трудно в сапогах на три-четыре размера больше и бронежилете. Особенно в гористых условиях. Мне тоже было нелегко: за спиной вещмешок с нашими боеприпасами и продовольствием, и меня кажется тогда хорошо приложило бревном по голове. В глазах двоилось и тошнило. Но старался отвлечь от этих мыслей тем, что прикидывал, сколько ж нам еще идти. Также пытался напевать песенки. Шли на гул канонады. Там ведь наши, там еда и относительный покой. Что самое интересное — все хотел перед войной вырваться в горы в поход с ночевкой. И вот моя мечта сбылась. Твою мать! Сбылась мечта идиота! У тебя, Свешников, все никак у людей. Права была твоя жена-покойница. Эх, Оксанка-Оксанка!
Где-то через час усиленного марша по горам покрытых лесом вышли к ручью. Я сел на камень и скинул с себя мешок. Винтовку положил рядом. И припал к студеной кристально чистой воде родника. И, упав ничком, пил воду. Рядом присела на корточки Таня и, зачерпывая горстью, тоже присоединилась к моему занятию. Когда наконец напился — перевернулся на спину.
— Таня, ты жива? — спросил я на всякий случай.
— Ага! Устала только очень. И ноги болят.
— Ничего, сейчас передохнем и пойдем дальше. Таня, а ты откуда родом?
— Я из Бахчисарая. А ты?
— А я из Симферополя. А чем ты занималась до войны? Небось, в институте училась.
— Да, в Черноморском филиале МГУ имени Ломоносова училась. На финансах и кредите. Ушла со второго курса.
— А в армию как попала?
— Увидела расклеенные объявления о наборе на курсы санинструкторов пошла в тридцатьдевятку, отучилась три месяца и попала на передовую.
— Понятно. Ты ж и замуж не успела выйти?
— Ага!
— А парень где сейчас? Наверное воюет?
— Да нет, он попал в эвакуацию и с тех пор мы не виделись. И не горю желанием. Все нормальные мужики воюют, а он оказался трусом. Не хочу вспоминать.
— Хорошо, Танюша, не буду. А родители где?
— Не знаю. Наверное погибли.
— А что тебя толкнуло на этот шаг? Я имею в виду пойти в армию.
— Я всегда хотела пойти служить, а теперь еще больше. Не могу смотреть, как нашу страну захватывают.
— Оно понятно…
— Отвернись, пожалуйста, я хочу помыться.
— Ага! Конечно-конечно.
Тут на нее посмотрел немного другими глазами. Оказывается, есть еще среди молодежи, кроме меня, сознательные люди. После этих слов проснулось какое-то непонятное располагающее к ней чувство. Я имею в виду не либидо.
Когда девушка закончила мытье, послышались звуки винтов вертолета. Уже не заботясь о приличиях развернулся и, подхватив ее за талию, метнулся к стволу ближайшего дерева. Когда вертолет пролетел, невольно посмотрел на Таню. И сразу отвел взгляд в сторону — она была абсолютно голая. Буркнул что-то на манер 'Извиняюсь' и отвернулся. Девушка была тоже ошеломлена. И не знаю чем больше: вертолетом или моей наглостью. Да, фигурка у нее была просто класс! Так, Свешников, ты не об этом думай!
Она быстро ополоснулась повторно и оделась. Мы взяли наши нехитрые припасы и, отобедав, чем Бог послал, пошли дальше.
Через несколько часов вышли на дорогу, перепаханную воронками. Здесь же валялись догорающие остовы нашей и американской самой различной техники. А также трупы в камуфляжах и штатском. Было темно и не особо хотелось разглядывать наши они или пендосы. Тем более задерживаться на открытом участке местности не стоило. Судя по направлению, в котором застыли несколько обгоревших ЗИЛов, они ехали из населенного пункта. И мы направились в сторону поселка. Хотя даже не знали его названия.
Прошли вдоль дороги около двух километров. Я заметил, как несколько фигур метнулись в лес. И через секунду над моей головой просвистели пули. Прыгнул и прижал Таню к земле. Тихонько стянул с плеча винтовку, снял с предохранителя. Шепотом приказал Татьяне оставаться на месте и не высовываться, а сам пополз в сторону выстрелов. Когда раздалась следующая очередь вскрикнул как будто в меня попали и перекатился в сторону, благо трава была высокая. Минуты через две на дороге появились три полусогнутые фигуры. Они подкрадывались к тому месту, откуда я перекатился. Не раздумывая, вскочил, жахнул из гранатомета и веером дал очередь по фигурам. Стрелял пока не опустел магазин. Потом прыгнул вперед и после кувырка отполз в сторону, потому что в лесу могли остаться еще люди. Быстро перезарядив магазин, вставил гранату в подствольник. Вроде все тихо. Осторожно начал приближаться к трупам. Когда оставалось около десяти метров до них быстро подбежал и сделал каждому контрольный выстрел в голову. Тела были одеты в камуфляжи натовского образца. На них были американские разгрузки и когда перевернул одного на спину — тот аж зазвенел. Пошарил по разгрузке и карманам. Меня аж передернуло — мародеры. Нашел довольно-таки внушительное количество колец, сережек, золотых зубов и всякой подобной дребедени, пошарив по карманам, при них не было никаких документов с собой. Вооружены были автоматами Калашникова и, у каждого было, по меньшей мере, по пять полных рожков, обмотанные для удобства заряжания изолентой. Штук шесть гранат Ф-1 и одна РГДха. А также новенькая плащ-накидка. Из еды только несколько сухарей и банка тушенки. Свою винтовку выкинул и взял автомат. 'Поддерживаю отечественного производителя'. Оттащил трупы в лес и накрыл ветками, которые нарубил найденной у них саперной лопаткой.
Сходил за Таней. Распределили между собой боеприпасы и пошли дальше.
Мы шли уже пятый километр, но пока не было признаков какого-либо жилья. Татьяна под тяжестью своей ноши начала отставать. Заставил ее выкинуть свою санитарную сумку. Уже было девушке легче идти.
А я шел и думал. Все-таки говорить, что один народ плохой, а другой хороший это неправильно. В любом народе есть свои козлы, вот как эти мародеры. Есть свои герои. Просто у одной нации они появляются чаще, а в другой козлов всяких больше. Я так посмотрю, так у американцев норма по козлам перевыполнена на 300 процентов, не меньше. А вдруг Оксанка бы родилась не в Севастополе, а где-нибудь в Техасе? И мне пришлось бы воевать против ее брата или отца? На войне об этом не задумываешься. Здесь
