И со счастливой, немного неверящей улыбкой на лице: это свобода?
Глава 10
– Даже не вериться, что у нас все так легко получилось, – с долей удивления и капелькой уважения в голосе проговорил Шис, когда мы сели в воздушный скутер. – Я давал нашей авантюре не более тридцати процентов на успех из ста.
– Вам повезло, – хмыкнула девушка, пристраиваясь поудобнее на сиденье, – что тут полная глушь. Мало кто решает сюда наведаться и провести проверку из инспекторов с центральных секторов. Да и комендант сволочь изрядная: подобные делишки обтяпывает очень часто. Кого за выкуп отпустит, кого продаст должникам или мстительным обидчикам.
– Интересно, – удивился я, услышав слова своего нового члена экипажа, – как он списывает таких исчезнувших.
– У него целая кипа документов, в которой отмечается плохой климат, большое количество особо живучих и опасных вирусов и бактерий, плохое соседство с дикарями, часто забрасывающих территорию тюрьмы отравленными шипами и ядовитыми животными, – пояснила девушка. – Да и считается местная колония очень строгой. Не слишком предназначеной для нормальной и здоровой жизни.
– Что-то я не увидел особых лишений в камере, – хмыкнул я. – Сухо, тепло, чисто. И по твоему виду не заметно, чтобы чересчур морили голодом.
– Тебя бы туда, – обозлилась девушка.
– Успокойся, – мягко сказал Шис. – Капитан, и ты заканчивай нудеть. Полетели давай.
– Сам ты нудишь, – огрызнулся я, запуская двигатель скутера и поднимая в воздух аппарат. Вышло немного грубовато, судно дернуло носом вверх, потом вниз, когда я попытался выправить положение. Послышался недовольный возглас напарника и удивленно-недоверчивый вопрос Лены.
– Капитан??? – в ее голосе было столько различных эмоций, причем недоверия было больше всего, что меня немного задело.
– Да капитан, – ответил я. – Что такого? Привыкай, у меня на судне царит полный порядок и жесткая дисциплина. Кто не слушается, тот получает взыскания и наказания… еще придумаю какие.
Девушка иронично хмыкнула, но продолжать скользкий разговор не стала. Вместо этого развернулась в сторону удаляющейся тюрьмы и стала смотреть. То ли мысленно желала ей провалиться поглубже, то ли вспоминала хорошее (если подобное было) и плохое, приключившееся с ней за время отсидки.
Когда стены и постройки скрылись в дымке, она развернулась обратно, принявшись с интересом глазеть по сторонам. Молчание нарушила только тогда, когда излишне резко дернул штурвалом, уходя в сторону от крупной птичьей стаи, вылетевшей прямо перед носом.
– Аккуратнее, – не то попросила, не то приказала девушка. – Где тебя только учили обращаться со штурвалом.
– Где надо, – огрызнулся я, уже начиная подумывать о поспешности решения принять в экипаж эту особу, – там и учили.
– Ха, – с язвительной улыбкой, парировала собеседница. – Не знаю, где ты учился летать, но занятия ты точно прогуливал.
– Он их не прогуливал, – заухмылялся Шис. – Их всего было только одно.
– Не поняла, – обратилась девушка к моему напарнику, – поясни.
– Он только один раз на симуляторе корабельном потренировался, – ответил тот и добавил через секунду. – Вчера.
– Что??? – выдохнула девушка и завизжала почти прямо мне в ухо. – Стой, стой! Ты зачем меня из камеры вытащил, чтобы угробить сразу после этого? Спускайся, я сяду за штурвал.
– Вот еще, – буркнул я. – Ты в экипаже на правах стажера. Прав почти не имеешь. И точно не можешь указывать СВОЕМУ капитану, что тот должен делать.
Девушка замолчала, но очень характерно стала дышать, словно с трудом борясь со злобой.
– Капитан, – м-да, рановатенько я подумал о ее молчании, – а гробить экипаж – это хобби или просто самодурство?
Сказано это было подчеркнуто вежливым тоном. Но очень ясно и понятно, что это не более чем издевка.
– Эх-хе, – протяжно вздохнул Шис, – что-то слышится знакомое. Капитан, тебе ничего не кажется…
– Кажется, – ответил я, не дослушав до конца. – У нас уже есть одна особа на борту, которая умело доводит всех до белого каления. Похоже, хакеры передают свой характер своим творениям.
– Вы о чем? – непонимающе посмотрела Лена на Шиса и на меня. Но ее проигнорировали. Шис, видимо, думал, как ему жить дальше, когда на борту нашего корабля окажется целых две доставалы. А я… я увидел непередаваемое зрелище впереди, которое до этого нигде не встречал.
– Смотрите, – указал я товарищам и повернул скутер в указанную сторону, – что это?
Впереди, возвышаясь (совсем немного, но и этого хватало) над верхушками лесных исполинов стояли огромные каменные фигуры. Вытесаны из сероватого камня, издалека выглядели образцом скульптурных работ, на которые надо равняться. Только приблизившись, я различил выбоины и сколы, оставленные временем и непогодой. Кроме размеров они выделялись и внешностью. У каждого каменного истукана было несколько пар рук. Куда там индийскому слоновоголовому божеству – по имени Ганеша, с его четырьмя руками. У этих статуй их было штук двадцать. Правда, время (или иные противники камня) сумело оторвать несколько. Статуи, у которой имелся бы полный комплект, я отыскать не смог. Расположены они были на огромном поляне и стояли по кругу.
– Десять штук, – прошептал Шис, сосчитав статуи. – И зачем они тут нужны?
– Кладбище дикарей, – просветила нас местная старожила, как я ее мысленно обозвал (не дай Бог вслух ляпнуть – стрескает без соли). – В каждой ладони у истукана несколько могил. Дикари приносят своих умерших и укладывают в руки статуй. Считают, что так они быстрее уйдут на небо.
М-да, мне вот очень интересно, как эти чудаки затаскивают своих мертвых соплеменников вверх. Тут же метров под двадцать будет – самая высокая ладонь. Нижние расположенные где-то на уровне семи метров, что тоже не очень мало.
Из любопытства я остановил скутер, собираясь получше рассмотреть памятники прошлого – лет им было ой как много. И внезапно вздрогнул, когда по прозрачному колпаку звонко щелкнул увесистый булыжник, оставив крохотную царапину.
– Что за… – проговорил я вслух, – кто кидается? Не статуя разваливается случаем?
– Там похоронная процессия внизу, – сообщил мне Шис. – По-моему, им наше присутствие не по вкусу.
Под нами, чуть в стороне от той статуи, возле которой я находился, собралась толпа полуодетых (или полураздетых – из одежды была набедренная повязка, несколько ниток бус и какие-то чехлы или сумки на поясе и спине) людей. Восемь из них удерживали в руках плетеные из веток носилки – две штуки. Еще шесть или семь дикарей раскручивали в руках непонятные приспособления. Только когда в скутер полетели увесистые каменные голыши, я опознал обычные пращи. Чтобы избежать попаданий, я попытался уйти в сторону, но из-за отсутствия нормально полетного стажа и близости истукана не смог справиться с управлений и…
– Что творишь? – громкий визг девушки заглушил звук сминаемого металла и разрываемого пластика. Скутер немедленно повело в бок и вниз.
Отвечать я не стал – некогда и незачем. И так было ясно, что в воздухе нам не удержаться. Оставалось только посадить (или уронить, что ближе к истине) скутер более-менее безопасно. Чтобы самим остаться целыми.
Скутер продолжал падать, понемногу переворачиваясь. М-да, если не опустить его прямо сейчас, то через пару минут мы шлепнемся пузом к верху, на защитный прозрачный колпак. А эта деталь совсем не предназначена на роль шасси. Нас или раздавит при посадке, или вомнет в кресла без возможности выбраться. А там доберутся дикари, такие все из себя возмущенные: а что это вы вандализмом на нашем
