расчетливая, пойдет на сотрудничество с ним. К тому же она сама только что убедилась, что дело зашло слишком далеко и от него можно ожидать всего, чего угодно.
Рябкина действительно лихорадочно соображала, просчитывая сложившееся положение.
Это, конечно, был полный провал, и думать теперь оставалось только о том, как лучше из этой ситуации выйти. Если Бондаренко, или кто он там, — человек госорганов, то, безусловно, сейчас для нее самое лучшее — беспрекословное подчинение и полная откровенность. Если же он из какой-нибудь «команды», прослышавшей о ее бизнесе, лучше всего избавиться от него как можно быстрее. Как — будет видно, главное — узнать, кто же он на самом деле. Впрочем, кто бы он ни был, сейчас самым разумным будет действительно повиноваться его приказаниям. И собравшись наконец с духом, главврач приняла решение:
— Хорошо. Договорились. Я буду делать все, что вы прикажете. Что я должна делать?
— Ну вот и отлично, — удовлетворенно кивнул Банда. — Сейчас мы вместе все решим. Для начала мне нужно позвонить кое-кому. Где здесь телефон?
— Тут, за дверью прозекторской.
— Пойдемте, — встал Банда, жестом приглашая Рябкину следовать за ним.
Женщина встала, подошла к дверям, но переступить порог так и не решилась, со страхом глядя на распластанное на полу тело Василия Петровича.
— Ну же, смелее, Нелли Кимовна. Неужели вы испугались? Неужели вы видели мало трупов на споем веку — он слегка подтолкнул ее в спину. — Проходите, прошу вас. Нам сейчас придется быть все время рядом, не упуская друг друга из виду.
Она переступила порог, и Банда подошел к телефону. Прикрыв аппарат спиной, он быстро набрал номер квартиры, которую снимал в городе Бобровский.
— Привет. Это я, — услышала Рябкина и стала с жадностью ловить каждое слово в надежде на то, что это поможет ей понять, кто работает против нее. К сожалению, ее бывший санитар плотно прижимал трубку к уху, и того, что отвечает ему собеседник, Нелли Кимовна при всем старании расслышать не могла.
— Банда? Что-нибудь случилось? — Сережка сразу насторожился, услышав голос напарника в совсем неурочное для связи время. — Ты где?
— Я в больнице. Операция началась и вовсю раскручивается. У меня много новостей, но расскажу на месте. Мы расскажем тебе все вместе с Нелли Кимовной Рябкиной…
— Что там у тебя происходит? Банда…
— Слушай и не перебивай. Срочно свяжись сам знаешь с кем и запроси у него какой-нибудь домик, где мы сможем встретиться и поговорить без свидетелей.
— Ты имеешь в виду Самойленко?
— Да-да. Пусть подыщет нам временное пристанище, и побыстрее.
— Хорошо, сейчас.
— Я позвоню тебе через десять минут, назовешь адрес. Мы с Нелли Кимовной немедленно туда поедем. Ты тоже подъезжай. Можешь взять мой «Опель». Короче, действуй… Да, и вот что — пока никому ничего не докладывай. На это нет времени и есть причина. Ясно?
— Хорошо. Но что все-таки ты там натворил… — попытался дознаться Бобровский, но Банда, недослушав, уже повесил трубку.
— Ну вот и отлично, Нелли Кимовна. Скоро поедем. Надеюсь, вы на машине? — полуутвердительно констатировал Банда, и та безвольно кивнула головой в знак согласия…
Спустя пятнадцать минут, предупредив сторожа о том, что у Василия Петровича сегодня много работы и он не выйдет из прозекторской, наверное, до самого вечера, они направились к машине Рябкиной.
Со стороны могло показаться, что главврач и санитар мило прогуливаются под ручку. Но уж слишком напряженным было лицо Нелли Кимовны — ведь Банда цепко держал ее под руку, а впереди была полная неизвестность.
— Если вы не возражаете, Нелли Кимовна, машину поведу я. А вы мне подсказывайте дорогу, потому как город ваш я не слишком хорошо знаю…
«Девятка» Рябкиной вырулила со двора больницы и понеслась к выезду из города, в один из дачных поселков, протянувшихся вдоль всего побережья. На дачу Самойленко, куда любезно пригласил друзей журналист в обмен на обещание рассказать «самые свежие и самые интересные подробности.
С двух других концов города к поселку спешили еще две машины — на «Опеле» мчался терзаемый неизвестностью Бобровский, а на такси на собственную дачу спешил самый скандальный журналист Одессы.
Впереди их ждали незабываемые мгновения…
Валидол подействовал, сердце вскоре отпустило, и, не обращая внимания на протесты и причитания матери, Алина выпила большую чашку кофе и отправилась в город развеяться.
Ей было просто необходимо отвлечься от тех дурных предчувствий, которые охватывали ее, когда она думала об Александре.
Она побродила по магазинам, покрутилась в толпе людей на московских улицах, и ей действительно полегчало.
К обеду Алина вернулась домой повеселевшая и успокоившаяся. Конечно же, все ее женские предчувствия — обыкновенная фантазия, игра разгулявшихся нервов. Ничего не случится с ее непобедимым старлеем Бандой — сам черт ему не страшен!
Но все же как хочется, чтобы он поскорее вернулся…
— Александр, куда мы едем? Вы мне можете объяснить? — Нелли Кимовна снова начала волноваться, глядя, как остаются позади последние, самые окраинные районы Одессы. Ведь действительно, черт его знает, кем был этот Банда на самом деле.
— Понимаете, Нелли Кимовна, ситуация сложилась так странно, что в этом городе нет такого местечка, где бы мы могли спокойно, не привлекая ничьего внимания, с вами поговорить. Поэтому сейчас мы направляемся на дачу к одному моему товарищу, и если вы мне будете подсказывать, как быстрее доехать, мы скоро окажемся на месте. Вы же хотите поскорее начать нашу беседу?
— О чем? Что вас интересует?
— Дети. Нелли Кимовна, дети. В морге не было трупа сына Сергиенко. Ведь так?
— Но мы не искали…
— Искать и не нужно было. Мне и так все ясно А, как вы выражаетесь, «утилизировать труп» вы так быстро не успели бы.
— Ну и что?
— Так где же он?
— Послушайте, кто вы? Почему вы не хотите отвезти меня в милицию или к прокурору? Если вы меня в чем-то подозреваете, то назовите, в чем?
— В краже детей. И я хочу знать, куда вы их деваете И, я уверен, вы мне поможете.
— Вы сумасшедший!
— Возможно…
— Виталий Викторович! — Котляров решил поговорить с генералом по телефону, еще не уверенный, что есть повод беспокоить начальника личным присутствием.
— Да, слушаю! У вас что-то новое?
— Как сказать… Группа Бондаровича сегодня не вышла на связь в положенное время — Так-так. И что это значит?
— Не могу знать. Проверили — связь с Одессой не прерывалась, позвонить Бобровский Мог в любой момент.
— Так ты считаешь, Степан Петрович, что могло что-нибудь произойти?
— Еще не знаю, Виталий Викторович, но подумал, что вас лучше об этом предупредить сразу.
— Да, конечно… Вот что — лично держи на контроле связь с группой. Докладывай мне через каждые
