– Прекрати, – сказал Кравцов. – Сам же говорил: не видел ни могилы, ни свидетельства о смерти…
– В-видел. Уже видел. Посмотри и ты. – Козырь полез в карман и извлек какую-то помятую бумагу.
Кравцов, не отрываясь от руля, мельком взглянул на нее. Ксерокопия свидетельства о смерти Зарицына Александра Евгеньевича. Значит, все-таки не Сашок? Версия о деревенских недоброжелателях Козыря отпала сегодня утром – найдись таковые, незачем им прятаться в пещере.
Тогда кто же?
«Антилопу» они поставили у Пашкиного дома, во дворе. Дальше поехали втроем, на джипе. Охранник – не «студент», а его коллега – продолжил нести вахту. Выглядел он понуро, как упустившая дичь собака. Судя по презрительной мине, «охотник» – откликался он, не чинясь, на имя Костик – не видел особого толку от этого пополнения. Он, собственно, и Пашу с Кравцовым не хотел брать с собой, но те настояли.
Последние полчаса Костик (Кравцов подозревал, что в детстве его звали совсем иначе) не отрывал от губ рацию, лихо управляясь с джипом одной рукой. Из кодированных фраз было ясно лишь одно – на «охотника» работает немалый штат загонщиков и поиски синей «Оки» уже ведутся в круге с постоянно расширяющимся радиусом.
Ехали они по шоссе в сторону Гатчины – по словам оставшегося охранника, именно туда свернула «Ока» Наташи. Ехали на этот раз не быстро, несмотря на все нетерпение обоих пассажиров. Костик внимательно поглядывал по сторонам. Короткие прогоны и разбитые тракторами грунтовки ему достойными внимания не казались. В общем, логично, – далеко по глубокой грязи «Ока» с ее хилым движком и низкой посадкой не уедет.
На выезде из Спасовки дорога разветвлялась. Шоссе шло прямо, к Гатчине, а довольно приличная асфальтированная дорога отходила вправо – насколько знал Кравцов, тянулась она через недалекую деревушку Марьино куда-то дальше.
Здесь Костик призадумался, остановив джип. Сказал не то Паше с Кравцовым, не то просто мысля вслух:
– На Киевское шоссе я, положим, и на «Оке» бы успел выскочить, до того как «невод» растянули. Но если ее куда-то выманили – какой ей смысл устраивать экстремальные гонки? Опять же, как я понимаю, Павел Филиппович, и ваша жена, и главный подозреваемый хорошо знали ближайшую округу?
Паша – на вид несколько протрезвевший – кивнул головой.
Кравцов счел нужным вмешаться:
– Вы в курсе, что этот самый подозреваемый – мертвец?
Костик невозмутимо кивнул и тронул машину с места – по направлению к Марьино.
– Мне приходилось видеть людей, которые числились лежащими на кладбищах, – пояснил он. – Попадались достаточно бойкие и прыткие. И немалых сил стоило превратить их в настоящие, никому не опасные трупы… В общем, чует мое сердце, что выманивал наш «покойник» их куда-то недалеко, где знает местность досконально…
Паша сидел с мертвым лицом. Кравцову тоже стало не по себе от уверенного тона Костика. Задавать вопрос: зачем выманивал? – не хотелось. Чтобы не получить такой же спокойный и уверенный ответ…
Костик, похоже, уловил их настроение:
– Не паникуйте раньше времени. Насколько я смог оценить кондиции вашего скуловорота – грамотный человек мог легко порубать двоих таких на шашлык. А затем устроить в доме все, что душе угодно. Без нужды планы никто и никогда не усложняет. Значит, спектакль с ложным звонком преследовал какую-то цель. Значит, нужны были живыми…
Звучало все разумно и успокаивающе, но успокаивало мало…
Марьино они проехали быстро, большими размерами деревушка не отличалась. На выезде из деревни увидели двух колоритных персонажей: мужички средних лет сидели на чурбачках, в тенечке. Между ними на ящике стояла трехлитровая банка с пивом, наполовину пустая, и лежала кое-какая закусь. Банки меньшего размера служили кружками.
Судя по четырем валявшимся рядом опорожненным трехлитровкам, обстоятельный разговор мужичков длился давно,
– Должны были видеть, – сказал Костик. Остановился, вышел, торопливо направился к расслаблявшимся душой и телом.
Заданного вопроса Кравцов из машины не услышал, зато увидел, как по лицам любителей пива поползли глуповато-радостные улыбки. И с тоской понял, что сейчас «городскому» начнут вешать развесистую лапшу на уши.
Он недооценил Костика. Никакого видимого глазу движения тот не сделал, но один из мужичков отлетел в сторону вместе со своим чурбаком. Тут же словно сама собой раскололась на куски банка с пивом, а ее горловина с торчащим длинным острым языком стекла оказалась в руках Костика. И тот явно – и нетерпеливо – решал, в какое место воткнуть сей предмет оставшемуся сидеть индивиду.
Индивид попался понятливый. Говорил что-то, мелко кивая головой, и для верности показывал направление рукой.
Костик отшвырнул стекляшку, вернулся за руль. Нельзя сказать, что Кравцова восхитили его методы сбора информации, – но, скорее всего, ничто иное в данной ситуации не сработало бы.
– Проезжали, – ответил Костик на их немые вопросы. – Достаточно давно. Вроде четверо, но эта инфузория не уверена…
Синеющую сквозь кустарник «Оку» они увидели в низинке, километрах в четырех от Марьино. Машинка оказалась аккуратно, задом, втиснута в самую гущу ветвей. Внутри никого.
Пашка выскочил, не дожидаясь полной остановки джипа, побежал. Кравцов – за ним.
– Стоять!!! – рявкнул Костик.
Столько было в его голосе яростной силы и привычки командовать, что оба мгновенно остановились.
