начали… Крупные, ишь как воду колышут… Рыбалкой Анатолий Степанович никогда не увлекался, но в последнее время все чаще подумывал: может, стоит заняться? Целый день на природе, в тишине, вдали от жены и паскудной собачонки… Заманчиво.
– Ну что ты стоишь, Анатолий? Делай что-нибудь!
Он снова вздохнул и поплелся делать что-нибудь…
Поверхность озера тем временем успокоилась. Лишь кое-где зеркало воды морщила рябь. Легкая рябь…
Тот, кто сидит в пруду – III
Она меня отравила, думал Леша, понуро сгорбившись за рулем и напряженно сощурившись – старые очки оказались на пару диоптрий слабее, чем нужно, и глаза отчаянно болели. Точно отравила, других вариантов быть не может. И точно она – работала ведь фармацевтом, прежде чем податься в эту непонятную многоуровневую торговлю.
ЛСД или другие синтетические аналоги – все симптомы налицо, один к одному: яркие и совершенно жизненные галлюцинации наяву, другими людьми, естественно, никак не видимые…
Но зачем?
Избавиться от надоевшего зятя могла и проще – выгнать из квартиры, и все дела, Леша у нее не прописан…
Побоялась, что уйдет и Ирина?
Хм-м… Все, конечно, может быть… Уговорить развестись с загремевшим в дурдом мужем, наверное, проще. В четверг, после эпопеи с насосом, Леша вполне созрел для психушки…
А что будет сегодня при виде проклятой ямы? Телефон под рукой, недолго вызвать спецтранспорт – и в Саблино с песнями… Или куда там сейчас буйных возят…
Женщины щебетали о своем на заднем сиденье и не обращали на его молчаливые раздумья никакого внимания – то есть вели себя вполне естественно, не проявляя ни малейшего подозрительного любопытства. Теща живописала подробности недельного отдыха на даче у подруги, жена задавала заинтересованные вопросы, параллельно с неприязненным любопытством поглядывая в окно – в Спасовку ехала в первый раз, да и вообще за городом бывала редко.
Судя по мимике, окрестные пейзажи Ирину раздражали – хотя, похоже, ее бесил субботний вояж еще задолго до выезда из дома.
Инициатором поездки выступала Елизавета Васильевна, всерьез заинтересовавшись идеей сплавить молодую чету в деревню. Посему, закончив описание отдыха, она, наоборот, начала вслух восхищаться открывающимися видами. Тещу умиляло все: и живописно разваливающиеся избушки; и, напротив, выросшие на задах старых участков новенькие двух-трехэтажные виллы с готическими башенками; и торопливо пересекшая дорогу стайка белых гусей; и невысокие сельские водонапорные башни, в местах побогаче – крашенные серебрянкой, в остальных – буро-ржавые; ветеранам Второй мировой они наверняка напоминали немецкие гранаты с длинной ручкой, а психоаналитику-фрейдисту Саульскому… ну, всем известно,
Голову Леше сверлила странная мысль: наверное, его чувства, когда ногу сдавила тугая петля проволоки, были сродни ощущениям водных обитателей, накрываемых розовой марлей Лешиного сачка. Тогда, в далеком детстве… Интересно, сходят с ума тритоны и жуки-плавунцы? Все может быть… Если есть какая-то нервная деятельность, какие-то поведенческие реакции – отчего бы не быть и их расстройствам… Но вот тещами шныряющая в воде мелочь не отягощена, это точно.
Ладно, мрачно подумал Леша, дорогую тещу недолго проверить, есть у меня одна идея…
Женщины выгрузились из машины и медленно двинулись по участку, продолжая гнуть начатую еще в дороге линию: теще все нравилось, а ее дочь воротила от всего нос, один раз даже довольно ехидно намекнув, что они с мужем, так уж и быть, готовы уступить столь приглянувшуюся дорогой маме недвижимость – в обмен на городскую жилплощадь, разумеется…
Леша благоразумно не вступал в дискуссию, отперев дом, держался поодаль и, нервно переступая с ноги на ногу, выжидал: пойдут к водоему или нет?
Не пошли – постояли на крыльце и зашли внутрь дома, продолжая о чем-то спорить… Он опасливо выглянул из-за дальнего угла сарая – у пруда все мирно и спокойно, ничего подозрительного. Правда, имеет место маленькое изменение в окружающем пейзаже – неизвестно куда испарился весящий два центнера насос-«лягушка».
Исчезновение поначалу не произвело особого впечатления – насос, как и Лешин мохнатый приятель Бобик, вполне мог быть плодом заботливо подсыпанных тещей в сахарницу галлюциногенов… (Точно! Именно в сахарницу – гости к ним не ходят, а Ирка в своей борьбе за здоровый образ жизни к «белому яду» не прикасается.)
Потом, однако, Леша кое-что вспомнил. Вернулся к «четверке», пошарил в бардачке. Достал сложенный вчетверо лист тонкой желтоватой бумаги – товарно-транспортную накладную на «лягушку». На вид – совершенно реальная бумага, шуршит в руках, на галлюцинацию никак не похожа, печать вот круглая: ЗАО «ЛенспецСМУ-25», в углу три масляно-грязных отпечатка пальцев, оставленных перевозившим агрегат шофером…
Спрашивать жену или тем более тещу, видят ли они сей документ, не хотелось – первый шаг к психушке, понятное дело.
Леша оторвал краешек накладной, свернул трубочкой, чиркнул зажигалкой… Поколебавшись немного, сунул в желтый огонек палец – заорал, уронил мини-факел, затоптал торопливо, долго дул на вполне материальный и жутко ноющий волдырь. Разозлился сам на себя: совсем ты, мужик, дошел! Да сперли твой насос, обычное дело. Увидели, что плохо лежит, – и укатили ночью, в хозяйстве вещь полезная…
Злость на себя, на жену, на тещу, на проклятого прудового жителя нарастала, и он торопливо пошагал к крыльцу, пока не прошел боевой запал этой злости…
– Алексей, вы не видели мою сумку? Она лежала здесь, на крыльце… – Теща вышла из дома с недовольным выражением лица, похоже, так и не договорившись ни о чем с дочерью.
