доказать: что бы она ни собиралась делать с вновь обретенным кулоном, без помощника не обойтись. Без него, Алекса. Иначе… Иначе его ждала незавидная судьба гильзы от выстрелившего патрона – сделавшей свое дело и никому не интересной. Валяться под ногами, ждать, когда наступят и раздавят. Ему ясно дали понять – эта служба последняя. Исполнишь – и свободен.
Алекс сильно подозревал, что свободным ему оставаться недолго… И хорошо подготовился к разговору с Адой.
Но она не ужаснулась.
Не крикнула.
Равнодушное «Здравствуй…» – и всё.
Повисла пауза. Алекс не знал, что сказать. И стал действовать без слов: молча запустил пальцы в нагрудный карман, молча потянул за цепочку, молча извлек кулон… Одевать опасное украшение на шею он больше не собирался. Но без того на горле чувствовалась невидимая петля – готовая в любую секунду натянуться и задушить. И пару раз уже сжимавшаяся – когда Алекс предпринимал попытки свернуть с дороги, ведущей к поселку Торпедо.
Золотой пятиугольничек раскачивался крохотным маятником. Аделина молчала.
Потом произнесла-таки два слова:
– Что это?
Глава 2
17 июня, вторник, день
Гроб – роскошный, палисандровый, с серебряными (или весьма похожими на них) рукоятками – предстояло опустить в могилу не на веревках. Но на специальном приспособлении, плавно и бесшумно. Понимать надо, кого хоронят…
Там, на двух выступах пресловутого механизма, во время прощания и отпевания стояло последнее обиталище Пашки-Козыря. Процедура растянулась – оплачено все было опять же по высшему разряду: кроме батюшки, присутствовали диакон и небольшой хор певчих… Музыканты духового оркестра (судя по форме и нашивкам – курсанты военно-морского училища) переминались чуть в стороне, ожидая своего выхода.
И Кравцов отошел в сторону. К Наташе Ермаковой, которую он по привычке до сих пор называл Архиповой, было не подступиться. И уж тем более не поговорить с ней. К вдове выстроилась целая очередь солидных людей в солидных костюмах. Коллеги-бизнесмены, надо полагать.
К некоторым из них подходил распорядитель похорон – молодой человек в элегантнейшем костюме, один из Пашкиных заместителей, – и вполголоса говорил что-то. После чего выражение уместной скорби сменялось на лицах слушателей неприкрытым изумлением. Кравцов догадывался о причине (успел перекинуться парой-тройкой фраз с Натальей до начала церемонии). В права наследства она вступать не собиралась – и наверняка именно эта новость приводила бизнесменов в наблюдаемое состояние…
– Леонид Сергеевич?
Кравцов обернулся. Рядом стоял Мельничук. На похороны подполковник переоделся в штатское – и Кравцов не заметил его в преизрядной толпе собравшихся.
– Отойдем, поговорим? – предложил Мельничук. – Здесь дело, похоже, затягивается…
Они отошли подальше, под сень буйно цветущих черемух. И поговорили о другом деле – об уголовном. Которое тоже грозило затянуться.
– Пулю интересную извлекли эксперты из покойного, – сказал подполковник. –
– Приходится разбираться… Специфика выбранного жанра. Хотя, конечно, не эксперт.
– Так вот, на первый взгляд патрон пустили в ход самый стандартный. Пуля калибра 7,62. Не пистолетная, не автоматная, – винтовочная, от обычной мосинской трехлинейки. Ствол, из которого пуля вылетела, не слишком древний, – поскольку до модернизации тридцатого года нарезки у трехлинеек точили чуть под другим углом.
Кравцов кивнул. Уж на таком-то уровне в предмете обсуждения он разбирался. Но уточнил:
– Так в чем же неправильность? Насколько я знаю, под этот патрон наделали предостаточно снайперских винтовок. Плюс охотничьи карабины – с хорошей оптикой работают не хуже боевых систем.
– Все правильно, – согласился Мельничук. – Всё так… Неправильность в самой пуле. Эксперты ничего не могут понять. Судя по тому, как снизу, в донце завальцована оболочка, пуля сделана – самое позднее – в сорок седьмом году. А то и раньше, в войну. Потом заводская технология на этой операции изменилась.
Подполковник замолчал. Вопросительно смотрел на Кравцова. Предлагал озвучить напрашивающийся вывод? Ладно, озвучим.
– Значит, вы были правы. Работал не киллер – те с древними и ненадежными боеприпасами связываться не станут. Кто-то из своих, из спасовских. Достал из тайника от деда унаследованную винтовку, и…
Подполковник поднял руку, остановив рассуждения Кравцова.
– Повторяю: дело не в стволе, а в пуле! Технология старая, но судя по тому, как окислилась оболочка, – сделали патрон несколько недель назад. Полтора месяца – максимум.
– Идеальные условия хранения? – неуверенно предположил Кравцов. А в памяти тут же всплыла картинка: освещенный светом факела подвал и поблескивающий на каменном столе немецкий патрон. Новенький, будто вчера сделанный… Но как рассказать подполковнику об этаком местечке с идеальными условиями хранения?
– Да нет, не хранился тот патрончик, залитый смазкой, – ее микроследы, как ни обтирай, все равно останутся. На воздухе лежал, и окислялся, как положено. Но очень недолго… Версия одна: на уцелевшем от
