убеги. А справа сухая и ровная – есть где развернуться «пассату» – луговина, переходящая дальше в совхозные поля.
И – ни одного человека.
Можно не спешить. Можно поиграть в кошки-мышки…
Холмик над могилой не был виден: сплошная груда венков и букетов. Не прочитать даже золотых букв на гранитном обелиске – естественно, на временном, призванном украшать могилу до установки настоящего, шикарного, потрясающего воображение памятника. Впрочем, еще неизвестно, появится ли такой – шикарный. Наташа отказалась от
Церемония завершилась. Скорбящие бизнесмены потихоньку двигались к своим «мерседесам» и «вольво», родственники – к арендованному автобусу. Распорядитель назвал ресторан, где должны состояться поминки, и тут же извинился от имени вдовы: по состоянию здоровья она никак не может присутствовать. При взгляде на Наташу сомнений в ее состоянии не возникало: бледная, с трудом держится на ногах, движения и речь заторможенные… Однако – ни слезинки не пролилось.
Кравцов подошел к ней, взял за руку. Оба молчали. Ему хотелось сказать многое, очень многое, но… Не место и не время. Да и будет ли оно – время… Их время. До восемнадцатого июня осталось несколько часов.
Наташа заговорила сама, медленно, с паузами:
– Он позвонил мне… В день своей смерти… Я сменила сим-карту, но он узнал номер… Говорил много, горячо, – так, что я почти поверила…
Подошла высокая старая женщина – мать Наташи. С двух сторон за ее руки держались Сережка и Андрюша – дети.
– Мама, поезжайте… Меня отвезет Леонид… – И, отвечая на невысказанный вопрос, прибавила: – Так надо.
Старуха с внуками пошагала к автобусу. Излишней скорби на ее лице Кравцов не заметил. Не ладила с зятем? Странно, Козырь мог при нужде обаять кого угодно… Но теперь уже неважно.
Они шли к писательской «ниве» – медленно-медленно. Наташа молчала, словно позабыв про свой прерванный рассказ.
– Во что ты почти поверила? – осторожно спросил Кравцов.
– Уже неважно… Потому что я все-таки не поверила… Он слишком настойчиво хотел одного… И все завесы из слов не могли это скрыть.
– Чего именно?
– Чтобы я приехала в Спасовку… В самые ближайшие дни… И привезла детей… Или хотя бы старшего, Сережку… Именно его… Знаешь, Павел может… мог… обмануть кого угодно. Но не меня… Ему нужен был Сережа в Спасовке – и больше ничего. Он готов был пообещать и предложить что угодно, лишь бы добиться этого… И мне показалось: даже не врал… Просто… Не знаю… Как будто все обещанное не имело уже никакого значения…
«Так-так, – подумал Кравцов, – Сережке десять лет – исполнилось весной… Значит, значит…»
– Не изощряйся в арифметике, Кравцов… – тускло сказала Наташа. – Да, Сергей зачат именно там… На Чертовой Плешке. В июне девяносто второго года…
Ему захотелось закричать. Проклятие!!! А что, если девственность Ады, вокруг которой возникло столько возни, – очередная ширма?! Что, если Тварь нуждалась в одном – бросить их в объятия друг другу?! Именно тогда? Именно там, на Чертовой Плешке?
Однако Наташка лучше информирована о творящихся в Спасовке делах, чем пыталась показать в свое время…
Разводить политесы не было времени – и он высказал эту мысль прямо, в лоб.
– Да? – вяло удивилась Наташа. – А мне кажется, что наоборот – тебе известно гораздо больше… Я действительно ничего не знаю… Но чувствую что-то назревающее…
Они уже сидели в «Ниве», но Кравцов пока не трогался с места. Наталья добавила (тем же тоном, каким говорила матери «Так надо»):
– Кравцов, ты должен мне рассказать ВСЁ. Но не здесь. В Спасовке.
«Пассат» с ревом пронесся рядом с ней – в считанных сантиметрах. Уже в третий раз…
Аделина остановилась, тяжело дыша. Машина тоже остановилась – в сотне шагов, развернувшись к ней. На ровном лугу все преимущества были у Алекса. Кое-где растущие невысокие кустики никак не могли послужить укрытием – «пассат» попросту таранил их, почти не сбавляя ход.
Ну что же ты встал? Хочешь давить – так дави!
Она тоскливо посмотрела на крайние дома поселка. Никого, ни единого человека… Сделала несколько осторожных шагов в ту сторону – среди заборов и домов шансов куда больше. Алекс отреагировал мгновенно: сменил позицию, отрезая путь…
И тут что-то дернуло ее за пальцы. Девушка удивленно опустила взгляд. Кулон! Кулон, про который она совсем позабыла! Он просто обязан был выпасть из руки во время всех этих скачек с препятствиями – однако не выпал. И теперь тихонько, но настойчиво подергивался – тянул в одну сторону. Влево.
Ада посмотрела туда – та же луговина… Те же крохотные кустики, ничем не способные помочь… Стоп… Стоп! Отчего это они вытянулись в такую правильную линию? Прерывистую, не сразу заметную беглому взору – но если присмотреться, вполне отчетливую? Вот оно что…
Клаксон «пассата» выдал три коротких гудка: продолжим? Побегаем?
Аделина, постаравшись изобразить всей позой отчаяние, сделала шаг в сторону машины. Второй, третий…
