Псы Господа

«правдорезом», так суггестией… И ясно будет, где она была, что делала. И что делали с ней… И кто…»

Светлов лег на спину и закинул руки за голову.

Дважды Валентина обмолвилась, что до визита в лес имела кое-какие проблемы в жизни. Софья тоже сказала, что сейчас у нее все замечательно. А что было раньше? Почему он не уточнил? Хоть какая-то информация. Не обратил внимания? А ведь хорошая идея! Необходимо собрать сведения о жизни жертв до этих их исчезновений-появлений.

Хм. Дело разрастается прямо на глазах.

Рассказала она что-нибудь про лес? Может быть, ему позволят поговорить с Валентиной? Использовать суггестию?

Хотя сегодняшний опыт назвать удачным нельзя…

Ладно, посмотрим продолжение допроса.

Комната та же. И девушка та же. В кадре появился человек в белом халате, и Светлов сразу узнал его. Мельник! Именно такой псевдоним носил человек, полгода учивший новобранца Конторы основам суггестии. И не только основам…

Значит, по какой-то причине «правдорез» применить не сочли возможным. Сразу пустили в ход тяжелую артиллерию – пожалуй, самого сильного суггестора СЗФ. Светлов пристально вглядывался в экран, убавив звук до минимума.

Девушка сидела на стуле, в расслабленной позе, с отрешенностью во взгляде.

– Вы слышите меня?

Легкий кивок.

– Вы расскажите о том, что произошло в лесу?

Девушка качает головой.

– Я прошу вас мне рассказать.

На самом деле звучит уже не просьба – приказ. Причем сильный.

Реакции нет.

– Вы должны рассказать.

Глаза у Валентины темные, и съемка ведется из точки, находящейся от лица достаточно далеко – не понять, поддается она внушению или нет.

Похоже, что нет.

Мельник повторяет вопрос, раз за разом, в разных вариантах, но Валентина либо молчит, либо качает головой, либо улыбается.

На тренингах Мельнику обычно удавалось подчинять Светлова минут за пять – прекрасно знал, как обходить и сокрушать любую ментальную защиту… Александр отогнал унизительные воспоминания.

Валентина внезапно издала невнятный крик, вскочила с кресла и кинулась к собеседнику. Не прекращая воплей, яростно замолотила его кулаками – казалось, не обращая внимания, куда попадают удары. Не ожидавший нападения Мельник лишь закрывался. В комнату вбежало еще двое. Втроем им кое-как удалось справиться с разбушевавшейся девицей – с трудом заломили руки назад, прижали лицом к полу.

Валентина продолжала кричать, уже несколько более осмысленно:

– Суки-и-и!! Отпустите-е-е! Козлы!!! Ненавижу!

Оставив девушку на попечение коллег, Мельник вышел из комнаты, затем вернулся со шприцом в руках.

Камера бесстрастно фиксировала происходящее.

Заметного действия укол на девушку не произвел. Она еще яростней стала вырываться из рук державших ее людей, поливая их бранью.

Мельник снова вышел. Вернулся он спустя минут пять. Не один, а с неизвестным Светлову человеком, тоже одетым в белый халат.

И запись оборвалась – совершенно неожиданно.

Заставка.

Текстовое дополнение: «Применение психосуггестивных методов допроса (оператор Мельник) позитивных результатов не принесло. Коэффициент ментального сопротивления превышает семь единиц по шкале Барченко. Объект агрессивен, на введение прометазина реакция не выражена. Принято решение использовать миостагнатор, что привело к летальному исходу».

Светлов сел на кровати, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Что же получается? Выходит, они ее замучили… Ее красивое, холодное лицо – теперь лицо трупа. Что она сделала плохого? Почему она? А если бы на ее месте была Соня? Или те девочки-школьницы? При введении обычному человеку миостагнатора практически гарантирован летальный исход, препарат парализует сердечную мышцу…

Что это означает? Зачем они это сделали?

Единственный возможный ответ: в Валентине увидели не человека.

Нелюдь? Но почему? Седативные препараты иногда могут дать противоположный эффект, и вместо сна наступает моторное возбуждение, которое можно принять за проявление нечеловеческой силы…

Светлов отключил персик.

Ты знал, на что шел… Никто ее не мучил. Это всего лишь несчастный случай… Все нельзя