Правдолюбова только махнула рукой, задумчиво уставилась в окно, потом долго вздыхала и наконец принялась переписывать из реестра свои задачи в новом формате.
Вострикова представила Пионерогероевой незайнеров, ожидающих аудиенции босса.
– Знакомьтесь, Чук, Гек – наши незайнеры, выполняли тот самый „пилот“, незайн-концепцию по рестайлингу наших изделий. А это наш руководитель проекта БМХ – госпожа Пионерогероева.
Обменявшись любезностями с незайнерами, Пионерогероева отозвала Вострикову в сторонку и спросила:
– А чего они тут ждут?
– Так ведь незайн-концепция сдана, они денег хотят и дальнейшего обсуждения – Безбашнев им обещал. Им контракт надо подписывать на ближайший год.
– Вот номер! Я же сейчас иду на встречу с боссом, у меня сводный отчет и еще миллион вопросов! Вострикова, давай ты как-нибудь будешь меня предупреждать, что у вас там встречи планируются на мое время.
– У меня эти встречи бесконечно переносятся, а они, знаешь, какие душные? Если сегодня не встретимся и не обсудим, могут психануть и уйти, а я с таким трудом их нашла! Да так еще, чтобы они понравились боссу. А то у него все, как у Уходченко: „не то, не то, не то“. Кстати, Безбашнев сказал, чтобы ты тоже присутствовала на этой встрече, мы же им дали разработать концепт выставки „Арабия“.
– Отлично! А с текущей что? Мне он сказал, что мы туда уже не едем. Глаша прокопалась с билетами и бронью гостиниц, в итоге он решил, что это – не наша выставка, а свою по всем правилам мы проведем через три месяца.
– С текущей – завал полный. Я почему еще хочу их сегодня свести – может, придется к ним обращаться в авральном режиме, чтобы они сделали незайн этой выставки. Бейбаклушкина все зарубила после того, как Безбашнев почирикал их модуль и сказал, что „Нирване“ отводится малюсенький закуток. А у нее столько продукции! Еще и там, у их немца в гараже стоит… В общем, она устроила полный саботаж и отказалась все это вывозить. Говорит, чтобы мы теперь сами занимались оформлением и таможней. А времени-то ноль! Более того, она категорически отказалась везти наших козлов, ну, тех, что лепульпторы мои дали нам бесплатно, заметь! Она сказала, что не повезет их, а оформлять сейчас вывоз отдельно – столько денег будет стоить! – Вострикова тяжело вздохнула и насупилась.
– Так их там нельзя продавать? – уточнила Пионерогероева, которая уже по заданию президента ввязалась в эти таможенно-оформительские работы.
– Ты что! Ни в коем случае! В этом и проблема. Мы их просто экспонируем и должны привезти обратно. Слушай, мне еще нужна была твоя помощь составить контракт с незайнерами на постоянную работу. Мне туда надо по максимуму впихнуть все, что они должны делать. С Уходченко вопрос не решается никак, его привлекать уже не будут. Будет продолжать оставаться картонным генеральным директором „Джонни“, как и раньше. Правда, Бейбаклушкина тут на волне ярости велела ему выметаться и освобождать помещение – вроде оно ей для чего-то нужно. А Уходченко игнорирует ее и ждет указаний президента. А президент, как водится, молчит. Он же сам его приволок когда-то и генеральным сделал.
– Да… – задумчиво произнесла Пионерогероева. – С лояльностью у нас полный порядок – она явно растет.
Перед встречей с незайнерами Пионерогероева выпросила все-таки пятнадцать минут для разговора с президентом.
– Мы попали в какую-то ловушку, – начала она, – важные вопросы бесконечно переносятся, а вместо этого мы занимаемся текущей деятельностью. Между тем, работа по оперативным вопросам тормозится из- за того, что вы не утверждаете ключевые документы.
Босс задумчиво и согласно кивал.
– У меня сегодня на повестке – сводный отчет мой о работе за период, утверждение оргструктуры проекта (не мешало бы и приказ уже подписать о запуске), вход Беленькой, передача дел с „Джонни“ в БМХ, разделение бюджета и финансовых потоков, выставка – эконом-вариант, видеоролики к текущей и к будущей „Ара-бии“ – исполнители ждут утверждения сценария… Продолжать?
– Нет, не продолжай, – президент помрачнел и насупился. – Чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы вы выбрали время для утверждения важных документов и решений. Мы закрутились, пошла реализация, к примеру, а мы даже не будем знать, где след этих денег.
– Ты по поводу денег не особо беспокойся, – довольно резко оборвал Безбашнев. – Я тебе уже сказал: сейчас надо качественно пройти этап разделения функций. Работайте, кто вам мешает? Беленькая пусть выходит, я же дал согласие и подтвердил, что еще?
– Да, после того, как я за два дня накропала тридцать два регламентирующих документа, у меня вопрос: это все, что необходимо для приема сотрудника? Или будут потом еще какие-то новости? У меня ситуация с Правдолюбовой не закрыта – ее не оформили, а она уже месяц отработала. Ссылаются на какое-то приглашение.
– Да, – спокойно ответил босс, – у нее нет приглашения на работу.
Пионерогероева открыла рот и чуть не задохнулась от возмущения:
– Чего нет?!
– Приглашения. У нас каждый сотрудник получает приглашение на работу – письменное. Это и является основанием для приема его в компанию.
– Так почему я об этом узнаю только сейчас?
– Потому что ты не интересовалась этим раньше. Видишь, я же тебя предупреждал – все записывай, лучше на диктофон.
– Но вы же сами дали „добро“ на выход Правдолюбовой! Мне что, вашим устным заявлениям не доверять?
– Записывай. И не горячись так, это был твой просчет, но ты его исправишь. Вот проведешь аттестацию своей любимой Правдолюбовой, там и посмотрим.
– Так, давайте тогда письменное приглашение для Беленькой – она без него тоже, получается, не оформится.
– Оформится. Беленькой я приглашение озвучил – это было при тебе. Я могу здесь написать, что Беленькую мы берем.
– Уж позвольте, – Пионерогероева чувствовала приближение настоящей ярости. – Вы и здесь напишите, и в другом месте тоже, причем не просто приглашение. Беленькая сказала, что ваше приглашение – это односторонняя договоренность. Ей нужен контракт. Кстати, мне тоже.
– Хорошо, – как-то сразу согласился президент, – давай образец, запланируем отдельную встречу и обсудим. Составляй тогда контракт так, чтобы можно было принять за основу для всего топ- менеджмента.
– А что, ваша кадровая служба за полтора года не разработала контракт за основу для топ- менеджмента? – недовольно буркнула Пионерогероева.
– У нас есть директор по кадрам Великой корпорации, – зачем-то сообщил Безбашнев. – А что, кстати, должен делать директор по кадрам? Вот Агриппина что должна делать?
– Я не могу отвечать на вопрос, что должна делать Агриппина, – это должно быть указано в ее ДИ. А что должен делать директор по кадрам, она тоже должна знать, хотя бы в теории.
– А вот ты как независимый консультант можешь оценить – она справляется? Все делает, что положено?
– Это провокация, я не имею права оценивать работу вашего директора по кадрам.
– Но ты же можешь сказать, из чего ее работа должна состоять в принципе, – не сдавался президент.
– Могу. Из четырех блоков – начиная с кадрового планирования и даже раньше – с формирования кадровой политики.
Пионерогероева начала сухо перечислять блоки работы директора по персоналу, а Безбашнев на каждом предложении делал изумленное лицо, потом стал записывать что-то на клочке бумаги.
– Вы сейчас что делаете? – также сухо поинтересовалась Пио-нерогероева.
– В „Азбуку“ надо включить. О! – он нажал на кнопку селектора и вызвал секретаря. – Продиктуй еще раз, а? Слушай, а может, ты у нас будешь директором по персоналу?
