бумаги и внимательно просмотрел их.
Через мгновение он тихо выругался.
— Откуда это взялось?
— Я же сказала, что не знаю. Я только что нашла конверт в кармане жакета. Я понятия не имею, кто и когда подложил мне его.
Блейк оторвался от бумаг и внимательно посмотрел на Макбрайд.
— Ты говорила, что опустилась на колени рядом с человеком, который лежал на полу. Не мог ли он тогда подложить тебе этот конверт?
Тара вспомнила, как мужчина пытался ухватиться за ее одежду. Мог ли он?
И вдруг перед ее глазами всплыла картинка — Боткин похлопал ее по бедру. Жест показался ей тогда неуместным и оскорбительным. Но она не думала об этом, когда нашла человека в парике на полу в луже крови.
Блейк, не отрываясь, внимательно смотрел на нее.
— Ты что-то вспомнила? Тара кивнула.
— Думаю, Боткин подложил конверт мне в карман, когда мы разглядывали ту уродливую коричнево- желтую картину. Мне… мне показалось, что он погладил меня по заду. Очевидно, в тот момент он и опустил конверт мне в карман.
— Ты думала, что он… — Блейк озорно улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. — Итак, он положил это тебе в карман до того, как должен был встретиться со мной. Значит, он подозревал, что за ним следят.
Тара вспомнила слова умирающего: «Они знали».
— Расскажи мне, что там, — кивнула она в сторону бумаг. — Что это все значит?
— Это значит, — спокойно отозвался Блейк, — что мы отправляемся в город Саванну.
Тара дождалась, когда они уселись в машину, и попросила:
— А теперь скажи мне, что было в конверте и зачем мы едем в Саванну.
— У меня есть причины считать, что картины, украденные из квартиры Джексона Уилфорта в Атланте, всего лишь подделки!
— Полотна, которые он приготовил для выставки? Те самые, из галереи Прайс? Блейк кивнул. Тара нахмурилась.
— Я полагаю, первое, над чем стоит подумать: кто знал, что это подделки? А затем спросить себя, какова вероятность того, что ограбление было разыграно с целью получения страховки. Ведь Паук сказал, что картины не появлялись там, где обычно сбывают краденое.
— Чувствуется мышление юриста, — с восхищением пробормотал Блейк.
— У тебя действительно есть причины думать, что те картины были подделками?
— Если все, о чем говорится в бумагах, — правда, то да.
— Итак, кто-то из сотрудников галереи, предположительно убитый Боткин, знал, что картины — подделки, и связался с кем-то из страховой компании. А тот, в свою очередь, разыскал тебя.
— И об этом узнал кто-то еще и поспешил убрать Боткина. Убийца, видимо, рылся в его карманах, когда появилась ты и помешала ему. Но Боткин уже передал бумаги тебе, хотя ты и не знала.
— Итак, мы на пути к тому, чтобы выяснить, имеет ли к этому отношение сам Уилфорт, — задумчиво проговорила Тара.
— Ты права, — согласился Блейк.
— Не логичнее ли остаться в Атланте? Ведь здесь Лиз Прайс, в чьей галерее куплены поддельные картины. И они были украдены из квартиры Уилфорта в Атланте. И информатор убит в галерее.
— В Атланте для нас сейчас небезопасно. За нами охотится слишком много людей, в том числе, судя по всему, и полиция. У меня такое чувство, что в Саванне мы найдем кое-какие ответы на свои вопросы.
— А, опять это твое чувство. И насколько оно надежно?
— Очень надежно.
— Но ведь вчера вечером в галерее твое чувство не подсказало тебе, что что-то пойдет не так, как было задумано, Блейк поморщился.
— Нет.
— Видишь, не всегда твоя интуиция срабатывает. А что мы будем делать, когда приедем в Саванну?
— Решим на месте.
— Не возражаешь, если я включу радио?
— Конечно, не стесняйся.
Путь до Саванны неблизкий, думала Тара, включив приемник и вращая ручку в поисках приличной музыки. Не хотела бы она провести это время, думая о том, как уютно внутри джипа, когда снаружи льет дождь и рука Блейка всего в нескольких дюймах от ее руки. Ведь их просто свели вместе обстоятельства. Вот и все.
После часа езды они остановились, чтобы отдохнуть и поесть в закусочной маленького городка. Было приятно выбраться из машины и размяться. Дождь прекратился, небо постепенно прояснялось. Таре хотелось надеяться, что это добрый знак.
Макбрайд заказала себе содовую, а Блейк — изрядную порцию мороженого и пирожные. Тара с удивлением наблюдала, как он уплетал все за обе щеки, и вспомнила о чизбургере с ветчиной и жареной картошкой, которые он съел за ланчем. Как же ему удается оставаться стройным, если он столько ест?
Блейк застенчиво улыбнулся, когда она решилась спросить об этом.
— Все дело в обмене веществ. В основном я стараюсь питаться правильно, но время от времени балую себя.
Таре послышались в его голосе нотки техасского произношения.
— Где ты рос, Блейк? Он пожал плечами.
— Везде! Моя семья много путешествовала.
— А давно ты живешь в Джорджии? Он опустил ложку.
— А кто сказал, что я живу в Джорджии? Тара захлопала глазами.
— Хочешь сказать, что не живешь там?
— Только иногда.
Тара вспомнила о старом мотеле в Мариэтте.
— А где ты живешь, когда бываешь в других штатах?
— То здесь, то там.
— И у тебя нигде нет постоянного дома?
— Я довольно часто бываю в Техасе. У меня есть небольшая квартирка на Теннесси-хилл, где я иногда бываю в промежутках между расследованиями.
Тара поняла, что он ведет одинокий образ жизни.
— У тебя нет семьи?
— Я живу сам по себе.
Женщине хотелось еще узнать, почему он так жил? Почему ему нужно было прятать свои машины в гаражах для подержанных авто, заказывать номера в мотелях на вымышленные имена? Зачем вести такой образ жизни: без дома, без семьи… Но она понимала, что все это ее не касается.
Оставив все вопросы при себе, Тара чуть насмешливо спросила:
— Блейк, а тебе никто не говорил, что ты не от мира сего?
Он широко улыбнулся.
— В таких случаях, как мой, чаще говорят «таинственный».
— И тебе это нравится?
— Я привык. Ты точно не хочешь мороженого или чего-нибудь еще?
— Нет, спасибо.
— Тогда поехали дальше.
Прошло много лет с тех пор, как Тара последний раз была в Саванне. Она почти забыла, как прекрасен этот город, с его вымощенными булыжником мостовыми и ветвистыми магнолиями, с его старой
