Политический класс №40

Россия не может себе позволить, чтобы новая политическая архитектура мира в своих формальных проявлениях складывалась без ее участия и без учета ее мнения. В этом смысле очевидными союзниками России станут (и потенциально уже ими являются) Китай и другие крупнейшие развивающиеся страны Азии, Латинской Америки и Африки.Пятнадцатое. Наконец, Дмитрий Медведев прекрасно понимает, что главное условие реализации стратегических целей России лежит в сфере демографической политики. И именно этой политике (в широком ее понимании) Кремль под руководством Медведева и возглавляемое Путиным правительство России будут уделять приоритетнейшее (поверх всех остальных приоритетов) внимание. Именно в этом аспекте я рассматриваю провозглашенную Медведевым еще накануне его инаугурации, но уже после избрания политику массового строительства индивидуальных домов взамен доминировавшей с советских времен политики массового же, но многоэтажного городского строительства. Уверен, что в ближайшее время мы услышим и о новых инициативах, идущих именно в этом направлении и в сумме своей как раз и формирующих широкую демографическую политику-стратегию.Обо что может споткнуться Медведев?Было бы верхом наивности считать, что Дмитрий Медведев, ставший третьим президентом России, хоть и через убедительнейшую победу на всенародных выборах, и получивший в наследство от своего предшественника Владимира Путина страну, состояние и международный статус которой гораздо выше и лучше того, что досталось самому Путину при его восшествии в Кремль, обречен стать успешным президентом. Очень и очень многие опасности подстерегают как Россию, так и лично Медведева уже в первые месяцы его пребывания на посту главы государства.Не касаясь всех аспектов этой проблемы, укажу только на некоторые - самые важные, наиболее характерные или наиболее интригующие из них.Прежде всего Медведев стал президентом «из рук Путина», и этот синдром своего президентства ему предстоит преодолеть и психологически, и юридически, и с точки зрения имиджа, причем в кратчайшие сроки.Уже первые успехи Путина как официального лидера страны были впечатляющими, но еще более впечатляющими выглядели они на фоне неудач и провалов Бориса Ельцина и его политики.Действия Медведева и результаты этих действий будут сравнивать не с неудачливым Ельциным, а с успешным Путиным.Кроме того, ясно, что прочность президентского статуса Медведева и его политической связки с Путиным будут специально испытывать многие как внутри страны, так и за ее пределами.Конечно, непосредственные партнеры по переговорам не будут в лицо называть Медведева «марионеткой Путина» (эту миссию оставят журналистам и независимым экспертам), но то, что в первые полгода-год своей президентской активности Медведеву предстоит и словом, и делом постоянно подтверждать полноценность своего президентского статуса, а эту полноценность прямо или косвенно будут ставить под вопрос, причем иногда довольно явно или даже провокационно, сомнению не подлежит.Безусловно, Путин с Медведевым знают об этой опасности, и ими уже разработан какой-то алгоритм соответствующих демонстративно- публичных и закулисных действий. В целом, на мой взгляд, этот алгоритм ясно и доходчиво описал известный российский эксперт Иосиф Дискин, сказавший, что Путин будет некоторое время исполнять роль «старшего брата» при Медведеве, не вмешивающегося в его повседневные решения и действия (тем более что они и так будут ими согласованы), но тут же появляющегося «во дворе», как только кто-либо из «политических хулиганов» попытается словом или делом обидеть или ущемить нового президента. Описание действительно ясное, однако этот сценарий еще нужно успешно реализовать, причем в как можно более короткие сроки.Кроме того, если примерно понятно, как может организовывать Путин, который возглавит «Единую Россию» и правительство с соответствующими рычагами административного и финансового давления и в своем статусе политического тяжеловеса и самого авторитетного политика России, эту «защиту Медведева» внутри страны, то на международном уровне возможности для такой защиты будут существенно сужены. А ведь очевидно, что практически сразу после вступления нового президента в должность к попыткам «прощупывания» и «принижения» статуса Медведева приступят лидеры ЕС и НАТО, некоторых западноевропейских стран и многих восточноевропейских, некоторых (и ясно, каких прежде всего) постсоветских государств.Внутри страны описанная выше проблема поглощается более объемной и фундаментальной, а именно - проблемой автоматически (по крайней мере на ближайшее время) складывающейся системы двоевластия.И Путин, и Медведев многократно заявляли, что они уже работали и будут продолжать работать как одна политическая команда, что между ними нет никаких существенных политических противоречий и что их властные полномочия четко разделены статьями Конституции, а поэтому никаких проблем и коллизий здесь возникнуть в принципе не может.Странно было бы, если бы они говорили что-то иное (хотя, на мой взгляд, было бы лучше, если бы они все-таки подтвердили, что проблема существует, и хотя бы в общих чертах описали, как они собираются ее купировать), однако реальная жизнь такова, какова она есть. Бюрократический аппарат вообще, а русский бюрократический аппарат в особенности, да еще в условиях традиционного для нас «слабого разделения властей», во-первых, не понимает, что такое два равновеликих начальника, а во-вторых, всегда и очень успешно находит ту щель в этом «равновеличии», воспользовавшись которой можно извлечь максимум выгоды для себя при минимальных затратах своей работы на общество.Короче говоря, я, например (да и не только я), на данный момент предвижу неизбежную конкуренцию, если не борьбу, двух аппаратов - президента и главы правительства - и соответствующий застой в бюрократической активности всех органов власти в стране до момента полного выяснения, кто же в этой конкуренции одержал победу.Даже если представить себе, что согласованность двух аппаратов будет максимальной, а развитие страны - успешным, сравнение вклада в этот успех отдельно Медведева (»и его людей») и отдельно Путина (»и его людей») будет постоянно присутствовать как в сознании чиновников и рядовых избирателей, так и в средствах массовой информации. А что же говорить о ситуации, если медведевское президентство будет сопровождаться какими-либо неудачами, провалами или ошибками!Словом, без сомнения, и так еще не до конца сложившаяся, довольно ущербная и ослабленная многочисленными узлами ручного (то есть субъективного) управления политическая система России, к тому же все время трансформирующаяся и постоянно подвергающаяся критике как изнутри страны, так и из-за рубежа, вступает в зону новых для себя испытаний, часть из которых, конечно, она просто не пройдет.Однако все эти испытания являются тактическими, тогда как стратегическая миссия президентства Дмитрия Медведева лежит совсем в другой плоскости.Эволюционный толчок, или Стратегия стратегийУтверждения, в том числе и связанные с новым президентом, о том, что Россия устала от революций, что ей необходимы несколько десятилетий стабильного и мирного развития, совершенно справедливы.Равным образом справедливо и то, о чем я уже писал выше: путинский Кремль, как, думаю, и Кремль медведевский, боится излишней революционности (что в себе, что в обществе, что в его политических институтах, например - в партиях), а потому и подавляет (весьма недемократически) любой, даже кажущийся, революционизм.Но одновременно этот Кремль (устами Путина, а затем и Медведева) справедливо и обоснованно выступает за переход от инерционного (то есть эволюционного) сценария развития общества и экономики, то есть в целом - России, к инновационному (то есть фактически - к революционному).Как же обойтись тут без «революций»: кадровых, технологических, общественных, политических, конституционных?Обойтись, конечно, не удастся. А если удастся, то не будет перехода к инновационному сценарию развития.Выход пока найден чисто лингвистический. Слово «революция» под запретом. Термин «инновация» (надо сказать, довольно бледный, «неэнергетический», не волнующий даже души технократов, не говоря уже о «широких народных массах», и радующий разве что бюрократов, ибо под всякий «переход», да еще «инновационный», многое что можно «списать» в свои карманы) - уже почти сакрализирован или по крайней мере догматизирован.У меня есть собственный рецепт не столько лингвистического, сколько сущностного выхода из этой ловушки. Опишу его весьма лапидарно: дело в том, что, как хорошо известно, развитие России (впрочем, не только России, но в нашей истории это особо ярко представлено) всегда происходило не плавно эволюционно и не разорванно-революционно, а эволюционными толчками, между которыми, как правило, лежали очень продолжительные инерционные периоды (застой, стабилизация и пр. в том же духе). Социальные и политические революции (как общенациональные, а не дворцовые перевороты) чаще всего были встроены (конструктивно или деструктивно) в такой эволюционный толчок (или предшествовали ему, играя роль то ли сигнала, то ли детонатора).Словом, назревшие и вовремя, сознательно и политически и технологически правильно «проведенные» эволюционные толчки не только не предполагают революций (разве что в качестве метафорического обозначения произошедшего), а тем более репрессий, но даже отрицают их или по крайней мере минимизируют возможность и необходимость и того, и другого.А вот проворонить объективно назревший такой толчок или опоздать с его упорядоченным «проведением» - как раз и означает подвергнуть страну риску революций, репрессий, гражданского неповиновения или даже распада.Собственно, появление