слово всегда оставалось за ним, а каким оно будет, не знал никто, кроме него самого.
Помня о том, что сэр Артур был истинным аристократом, к тому же облеченным огромной властью, лорд Хокстон не мог решить, стоит ли рассказывать ему о поведении Эмили Ладгроув.
В конце концов он решил не упоминать о ее отношениях с капитаном О'Нейлом, но вовсе не потому, что боялся повредить ее репутации. Просто он испытывал симпатию к Патрику О'Нейлу и считал, что с такой женой он и так хлебнет горя.
Однако когда лорд Хокстон вошел в кабинет губернатора, тот отпустил секретаря и сказал с улыбкой:
— Я догадываюсь, о чем вы хотите поговорить со мной, Хокстон. Мисс Ладгроув уже сообщила мне, что она намерена выйти замуж за капитана О'Нейла.
Лорд Хокстон ничего не ответил, и сэр Артур продолжал:
— Я понимаю, что это поставило вас в затруднительное положение, вы же привезли ее на Цейлон с целью выдать замуж за своего племянника. Если верить доходившим до меня слухам, этому молодому человеку необходима жена, которая смогла бы оказать на него благотворное влияние.
Лорда Хокстона не удивило, что губернатор так хорошо осведомлен о поведении Джеральда.
Он был гораздо проницательнее, чем это могло показаться, и хотя многие думали, что посреди пышного великолепия Квинз-Хауса он полностью оторван от повседневных забот, на самом деле он был в курсе всего, что происходило не только в Коломбо, но и в других уголках страны.
— Боюсь, ваше превосходительство, что мой племянник выставил себя последним дураком, — признал лорд Хокстон.
— Это случается со многими молодыми людьми, когда они впервые попадают сюда, — ответил сэр Артур, — и вы знаете не хуже меня, Хокстон, что всегда найдутся желающие помочь молодому человеку спустить денежки.
— Это правда, — нехотя согласился лорд Хокстон. Он припомнил некоторые веселые, ночи, проведенные им самим в Коломбо в первые дни пребывания на Цейлоне. Однако он слишком дорожил деньгами, чтобы тратить их на сомнительные удовольствия и дешевых женщин, которых подсовывали всем новичкам, прибывающим из Англии.
Однако позже он завел себе любовницу, очень хорошенькую португалку, жившую в Канди. Он навещал ее, когда дела позволяли ему ненадолго покинуть свою плантацию, и эта связь длилась много лет, хотя мало кто знал об этом, потому что лорд Хокстон не любил распространяться о своей интимной жизни.
Поэтому известие о том, что слухи о скандальном поведении Джеральда дошли даже до губернатора, задело его гордость.
— Нам следовало бы уделить больше внимания вашему племяннику, когда он только приехал, — задумчиво произнес сэр Артур. — Он несколько раз обедал у нас, но, как вы сами знаете, приемы в губернаторском дворце отличаются официальностью и, несомненно, должны были показаться молодому человеку утомительно скучными. Как сообщил мне мой секретарь, мы посылали вашему племяннику приглашение на рождественский бал, но он не ответил.
Лорд Хокстон лишь стиснул зубы. Дурные манеры всегда выводили его из себя. Когда он познакомился с Джеральдом в Англии, он решил, что тот, по крайней мере, умеет вести себя, как полагается джентльмену.
— Вопрос в том, — продолжал губернатор, — что вы теперь собираетесь предпринять в отношении этого молодого человека?
— Я намерен подыскать ему жену, ваше превосходительство, — решительно заявил лорд Хокстон. — Я приехал сюда в сопровождении девушки, которую Джеральд выбрал сам, но поскольку ситуация изменилась, я должен постараться по мере возможности поправить положение и найти ему другую.
Сэр Артур рассмеялся:
— В этом весь вы, Хокстон! У вас репутация человека, который никогда не отступает перед трудностями. Что ж, могу сказать лишь одно — Джеральду Уоррену повезло, что у него такой дядя!
— Естественно, мне понадобится ваша помощь. Губернатор снова рассмеялся.
— Боюсь, что в этом вопросе я мало чем смогу быть вам полезен. Уверяю вас, что в моем доме нет ни одной прелестной незамужней молодой дамы. Тем не менее я надеюсь, что вам легко удастся найти подходящую кандидатуру в одной из многочисленных английских семей, проживающих в Коломбо.
Он сел за стол и приложил руку ко лбу.
— Дайте-ка подумать. Я не очень знаком с семьями военных, но мне кажется, что кое у кого из офицеров имеются дочери, которых еще не успели окрутить юные пылкие лейтенанты.
— Я предпочел бы девушку, которая уже давно живет в Коломбо, — сказал лорд Хокстон. — Я привык видеть лишь положительные стороны жизни на Цейлоне и зачастую забываю, что люди, поселившиеся здесь недавно, не всегда легко привыкают к здешним довольно своеобразным условиям.
— Вы имеете в виду вынужденное одиночество жизни на плантации, — серьезно произнес сэр Артур. — Боюсь, Хокстон, что редкая девушка сможет смириться с таким унылым существованием. Простите мне эти слова, но едва я увидел мисс Ладгроув, я сразу понял, что она не годится для такой жизни.
— Я и сам теперь это вижу, — согласился лорд Хокстон, — но ее выбирал не я, а Джеральд.
— А вы уверены, что он безропотно согласится с вашим выбором?
— Он сделает так, как ему скажут, если, конечно, он не хочет, чтобы я отправил его назад в Англию, — заявил лорд Хокстон. — И в этом случае ему придется самому заработать себе на проезд, потому что я не намерен оплачивать его возвращение!
Он произнес это решительным, жестким тоном, так хорошо знакомым всем, кто работал с ним.
Губернатор бросил на него испытующий взгляд и тихо сказал:
— Играть роль всесильного Бога там, где дело касается любви и брака, очень опасно. Вы можете обжечься, Хокстон.
— Я приму к сведению ваше предупреждение, — ответил лорд Хокстон, — но тем не менее, ваше превосходительство, я по-прежнему рассчитываю на вашу помощь.
— Я видел список гостей, приглашенных сегодня к обеду, сказал губернатор, — и боюсь, что никто из них не заинтересует вас. Лучше всего повнимательнее присмотреться к прихожанам, которые соберутся завтра утром в церкви.
Он увидел выражение лица лорда Хокстона и с улыбкой добавил:
— Поскольку вы остановились в Квинз-Хаусе, вам не хуже моего известно, что вы должны сопровождать губернатора на утреннюю службу.
— Я готов исполнить свою обязанность.
— Это вовсе не такое тяжелое испытание, как вы думаете, — продолжал сэр Артур. — Я дал указания викарию, чтобы проповеди длились не более пятнадцати минут.
На следующее утро лорд Хокстон, сидя в серой каменной церкви Святого Петра, находившейся неподалеку от Квинз-Хауса, и разглядывая собравшихся, подумал, как были бы удивлены те, кто считает Цейлон оторванным от мира уголком, если бы увидели присутствоваших здесь обольстительных дам, одетых по самой последней моде.
Платья из тафты, шелка, атласа и бумазеи, отделанные кружевами, тесьмой, пуговками и бантиками, поражали изысканной роскошью.
То же самое можно было сказать об очаровательных шляпках, украшенных цветами и перьями, которые покоились на элегантно причесанных головках.
Лорд Хокстон и раньше слышал, что воскресный день в Коломбо превращается в настоящий парад мод, но поскольку до сих пор он ни разу не присутствовал на службе в столичной церкви, он был удивлен, увидев столько европейцев в числе собравшихся. Он обратил внимание, что многие женщины были очень хороши собой.
Тем не менее он подозревал, что даже самые изысканно одетые дамы были лишь женами армейских офицеров или государственных служащих.
Позади европейцев расположились коренные жители, еще более живописно одетые в цветастые хлопчатобумажные и шелковые сари, окрашенные, как было известно лорду Хокстону, с помощью специальных составов, секретом которых в совершенстве владели местные ткачи.
Яркие, сочные краски и разнообразие тканей, от тончайшего газа до расшитого золотом шелка, делали
