— Садись и расслабься. Дай своей смерти немного отдохнуть. Я по-прежнему сжимал магнитофон, словно боялся, что у него вырастут ноги, и он убежит, если я поставлю его на пол. Я положил его сначала на кресло, потом спустил под столик, сел и сжал его ногами. Брюс погрузился в другое кресло и налил кофе. У напитка был превосходный вкус. Теплота расползлась по мне, растягивая сжатые мышцы. Кофе согрел душу, и я немного расслабился.
— Ну, а теперь, — начал Брюс, — выкладывай, что случилось. Я не знал, с чего начать. Наконец, я выдавил:
— Вся эта ерунда записана на магнитофон. Я даже не знаю, что там именно, но что-то есть. Через минуту мы все услышим, но сначала, Брюс, мне хотелось бы прояснить пару вещей. И ты расскажешь мне потом, как я это получил. Все может оказаться важным для разгадки убийства Джея Вэзера.
Он поднял брови, и я добавил:
— Это очень важно для меня… Пусть даже я схожу с ума. Наверное, звучит немного глупо?
— Да нет, — с усмешкой ответил он. — Совсем не глупо. Выпей кофе и выпусти пар.
— Ладно. Я проглотил остатки и закурил. Брюс наполнил мою чашку заново.
— Ты можешь рассказать мне о мгновенном гипнозе? — спросил я. — Неужели человека можно загипнотизировать и дать установку возвращаться в транс после одного сказанного слова или фразы? Или когда делается определенный жест? Неужели, бах, и он готов?
— В принципе… Да, конечно. Но обычно это происходит по желанию субъекта.
— А если это случается против его желания? Скажем, как сюрприз? Он поднял голову и отхлебнул из чашки.
— Да, и такое возможно. Но только если субъект не сопротивляется гипнозу. Возможно, когда он просто не знает, что произойдет потом. Брюс допил кофе и тут же наполнил чашку. Следующий вопрос буквально дыру пробурил в моем черепе.
— А как насчет этого, Брюс? Я обдумал твои слова о наркогипнозе. Скажи, могут человеку сделать укол, а потом гипнотизировать его насильно?
— Ну, знаешь, — медленно ответил он, — это довольно странный вопрос. Наркотик — например, амитал — подавляет волю. И если субъект получил дозу, то все двери открыты — то есть, можно сказать, все запреты убраны. Я полагаю, если ты убедишь человека согласиться на укол, то ты запросто введешь в него любую команду, когда наркотик подействует.
— Даже если он будет сопротивляться команде?
— Обо всем позаботится наркотик. Человек может сопротивляться наркотическому опьянению, но как только последнее берет вверх, бедолага теряет желание сопротивляться.
— Так. Тогда еще вопрос. Этим утром ты говорил о том, что человеку можно внушить необходимость преступления. Как… Нет, давай перейдем на лица. Возьмем, к примеру, меня.
Брюс быстро взглянул мне в глаза, но я продолжал:
— Скажи, я могу совершить преступление под гипнозом? Допустим, убить кого-нибудь?
Он почесал подбородок.
— Трудно говорить наверняка, Марк. Я не работал с тобой лично и не могу знать, насколько ты гипнабилен. Может быть, ты вообще не поддаешься гипнозу.
— Допустим, я тут самый-самый.
— Все равно, это не тема для дискуссии. Весь наш утренний разговор остается в силе, но мы не можем брать человека и говорить, что именно с ним техника сработает на все сто. С кем-то, да; с другим, нет.
Брюс замолчал, а потом добавил:
— Хотя все верно, Марк. Пусть будет так. Ты уже, я вижу, стоишь на краю.
Это точно. Я весь подался вперед, застыл, почти как камень. У меня вырвался глубокий вздох.
— Нам надо перестать прыгать вокруг да около. Конечно, мне страшно говорить об этом в открытую. Но, Брюс, боюсь, что именно я мог убить Джея.
Он отхлебнул глоток. Не охал и не ахал. Только покачал головой.
— Выброси это из головы, Марк. Сначала ты твердил о гипнотизме и попугаях, затем по твоим нервам ударила история о Джее Вэзере. Ты никого не убивал.
— Откуда такая уверенность, Брюс? Ты все знаешь наверняка?
— Уверенности нет, но…
Я встал, снял пиджак и отвернул левый рукав, потом подошел к его креслу.
— Что ты думаешь об этом? Мой палец ткнул в отметину на локте.
— Это я увидел утром, но не придал значения. До меня тогда не доходило.
Брюс выпрямился в кресле и уставился на пятнышко. Он взглянул на меня, затем снова на мою руку.
— Где ты это получил?
— Не знаю.
Он еще секунду изучал след укола, затем заметил два пятна на нижней части руки.
— А это что?
— Не знаю. Я заметил их сегодня вечером. Но где и в какое время я их получил — не знаю. Просто не знаю.
— Садись, Марк. И будет лучше, если ты расскажешь мне все по порядку.
Я рассказал. Я начал с пробуждения утром и подробно расписал все, что думал по этому поводу. Дойдя до места, где мне пришлось уклоняться от ареста, я пропустил некоторые тонкости, иначе вышла бы на свет история о покупке магазина. А я хотел покончить с этим, выбросить вон. Брюс молчал, курил и слушал. Я рассказал ему о побуждении идти в «Феникс».
В ход пошла записка из кармана.
— Я написал ее до того, как пошел в гостиницу. По крайней мере, я знаю, что ходил в гостиницу, но теперь ничего не помню. Следующим воспоминанием идет мое возвращение в контору. Почти полчаса куда-то испарилось. Понимаешь? Исчезло.
Он взглянул на записку и кивнул.
— Давай дальше.
Я ввел его в курс дела, а потом сказал:
— Вот магнитофон. Я даже не знаю, где взял его, черт возьми. Может быть, украл. Не знаю. Скажи, я схожу с ума?
— Все в порядке, Марк. Но ситуация у тебя отвратительная. Я включил магнитофон и перемотал кассету. Оставалось нажать на кнопку, и я услышу все, что происходило со мной час назад. Брюс перенес кофейный столик, и я установил магнитофон между креслами.
— Марк, — подбодрил он меня, — по крайней мере, ты узнаешь, что случилось.
— Да? Но как это произошло, черт бы меня побрал?
— Не знаю, как все происходило, но, похоже, тебе ввели наркотик, и ты был прав, подозревая это. Потом тебя гипнотизировали, ослабив сопротивление организма. Судя по твоему рассказу, это сделали прошлой ночью. Отметина на локтевом сгибе и все остальное полностью соответствует такому предположению. Возможно, для манипуляции сознания им понадобилась вся ночь, но не имеет значение, сколько им потребовалось времени. Ты вошел в глубокий транс, и все воспоминания устранены. По какой-то причине ты должен был прийти в гостиницу «Феникс». Может быть, для встречи с определенным лицом. Возможно, даже для отчета. Помни, тебя не подозревают в убийстве Джея.
— Да, а как по поводу убийства? Меня накачали наркотиками до того, как убили Джея. Мог ли я… Мог ли я убить его? Он покачал головой.
— Забудь об этом, Марк. Я уже говорил, что это просто невозможно за такое короткое время — прошло всего несколько часов. А значит, не ты, и не так быстро. Кроме того, мы оба знаем, что твой револьвер украли из служебного кабинета. Мне известно и об отпечатках на твоем столе. Поэтому прекрати терзать себя.
— Брюс, — тихо сказал я. — Мое оружие не крали. Оно было со мной, когда я прошлой ночью входил в свою комнату. Он подался вперед и почесал подбородок. Его голова поникла, и он больше ничего не говорил.
— Ладно, пусть будет, как будет, — сказал я в конце концов. Палец нажал кнопку «пуск». Громкость
