Я любезно повернулся к Глэдис.
— Вы сказали, что не помните этой вечеринки, миссис Вэзер?
— Да, не помню. Я тоже была подопытной. Говорят, я отлично смотрелась.
— Говорят? А вы ничего не помните?
Она покачала головой.
Я почти ничего не помню и, боюсь, ничего не смогу вам рассказать.
— Значит, гипнотизировали только вас и Джея?
— Нет, — оживилась Глэдис. — Еще нашу знакомую по имени Эйла Вайчек. Так что нас было трое.
— Вот именно, — вклинилась Энн. — На мне это не сработало.
Она тихо рассмеялась и взглянула на меня.
— Я немного испугалась. Боялась, а вдруг этот мужчина…
Она позволила голосу угаснуть и очаровательно улыбнулась. С верхнего этажа донеслось несколько ужасных звуков. То были слова из «Дома на Рейнч», но мотив казался очень странным. Я улыбнулся Глэдис.
— Джей всегда так поет?
Она мило рассмеялась.
— Неужели так ужасно? Боюсь, вы правы, но мы, наверное, привыкли. Через минуту он спустится к нам.
— Глэдис… Эй, Глэдис!
Это кричал со второго этажа Джей.
— Простите меня, — вздохнула Глэдис. — Он, видимо, не может найти туфли или что-то еще.
Она улыбнулась мне, уголки ее рта опустились, глаза блуждали по моему лицу. Потом она встала и ушла.
— Марк, сколько ты здесь будешь? — неожиданно спросила Энн.
— Может, еще полчаса. А что?
— Мне надо поговорить с тобой, — прошептала она. — Когда уйдешь, заверни к Френки на Беверли.
— К Френки? В коктейль-бар?
— Да. Что ты так смотришь? Мне уже двадцать один. Неужели не похоже?
Она лукаво улыбнулась. Я тоже улыбнулся.
— И все равно, ты еще малышка.
Улыбка сползла с ее лица, но она по-прежнему сохраняла спокойствие. Я заметил, что ее губы, пухлые и гладкие, немного выпятились; девочка слегка втянула щеки, и небольшие впадины рельефно подчеркнули высокие скулы. Это было рассчитанное движение. Она выглядела прекрасно и, главное, сознавала свою неотразимость.
Энн глубоко вздохнула и тихо произнесла:
— Ну хорошо. Зови меня малышкой.
Черт возьми, подумалось мне. Но Глэдис вернулась раньше и не дала мне спросить у Энн, о чем она собиралась поговорить со мной. Хотя, думаю, мне бы следовало спросить ее об этом.
— Он уже идет, мистер Логан, — сказала Глэдис.
— Что? Кто?
Миссис Вэзер удивленно взглянула на меня.
— Ну кто же еще? Джей!
Энн откинула голову и захохотала. Она смеялась, и вы бы видели, как извивалось ее тело. Я тоже немного поизвивался. По моей шее медленно поднимался румянец и заливал лицо. Глаза Энн пожирали меня, и на секунду она превратилась в сирену из старого фильма, соблазняющую героя. Она была бы славным ребенком, но, наверное, этот этап ее жизни уже миновал.
— Да что я такого сказала? — возмутилась миссис Вэзер.
— Мне кажется, Энн впадает в детство, — улыбнулся я.
— Впадает? Неужели она уже из него вышла?
Энн перестала смеяться и повернулась к миссис Вэзер, но Глэдис действительно ничего не подозревала. В любом случае ей еще многое следовало бы знать о приемной дочери. Да и мне, пожалуй, тоже.
К нам вышел Джей.
— Привет, Марк. Как голова?
— Нормально. Я уже забыл о ней.
— Забыли о голове? — подхватила Энн.
Едва я повернулся, чтобы взглянуть на нее, мне бросился в глаза ее открытый рот. Наверное, она увидела пластырь на моем черепе. Энн встала и подошла ко мне.
— О, Боже, — прошептала она. — Как я не заметила этого раньше? Что случилось?
— Один мальчик ударил меня по голове.
— Вам больно?
— Уже нет, — успокоил ее я. — Теперь все хорошо.
— А знаете, почему я на это не обратила внимание раньше? — спросила она. — Я не могла видеть вашего затылка, потому что вы все время смотрели на меня.
Она нежно коснулась ссадины, а потом ее рука скользнула вниз, погладив мою шею.
— Вот чертова девчонка, — сказал Джей. — Все думает, что она Мата Хари.
Но каким теплым был его голос, и как он улыбался дочери.
— Ее надо как следует нашлепать, — добавил он.
Энн повернулась на каблуках и медленно пошла к своему креслу. Я снова поймал ее вызывающий взгляд. Да, ее надо было нашлепать, она вполне заслуживала это, и мысль об отшлепывании уже не казалась мне возмутительной.
— Так ты говоришь, что все это время был здесь, и никто не предложил тебе выпить? Тогда за мной, Марк.
Он попал прямо в точку — мне надо было выпить. Я проследовал за Джеем через пару огромных комнат и вошел в его логово в задней части дома. Эта комната была гордостью Джея, он тут все оборудовал, и помещение напоминало скорее бар, чем спальную. Напротив стены находилась хорошо затареная стойка с зеркальной поверхностью и четыре бамбуковых стула. Я взобрался на первый. Джей смешал кок-хай для себя и ром с содовой по моему вкусу.
— Джей, ты что-нибудь говорил Глэдис и Энн о попугае? — спросил я. — Или о делах с магазином?
Он покачал головой.
— Видишь ли, боюсь… Ты знаешь, боюсь, что они посчитают меня психом и тому подобное.
— Доверься мне, Джей. В этом нет ничего серьезного.
Он слегка улыбнулся.
— Опять гипноз?
— Кстати, что за гипнотизер был у вас в субботу вечером?
— А-а, этот, — воскликнул он.
Я даже удивился. Мне казалось, он скажет: «Какой гипнотизер?»
— Только увидев тебя, — продолжал он, — я сразу подумал, что это заинтересует тебя. Да, тут был один такой, но пойми, у нас шла вечеринка. Это кто-то из наших друзей. И никаких попугаев. Ничего, связанного с ними.
— Дьявол! Ты помнишь, что с тобой делали?
— Точно не помню? Глэдис и Энн потом подшучивали надо мной. Кажется, я произнес большую речь.
— Ну вот! Только вслушайся в это — человек находился под гипнозом и говорит, что ничего не помнит. Он не помнит, что с ним делали. Разве это не достаточно убедительно?
Он смотрел на меня несколько секунд, затем медленно кивнул.
