— Погоди, Спарк. Позволь, объясню.
— Ну, объясни, наконец! Только без облепихи и кабанов. Пожалуйста.
— Денег у нее множество. Едет она с юга. То ли к родственникам. То ли на поклонение. Скорее — сама не знает куда. Служанку отпустила, новую не искала. Писать умеет, часто записывает. Не скажу, что таких грамотных вокруг много. Ее охрана — Ветер-старший и Ветер-младший — не просто тупые лбы с острыми ножами. Выучены. И не удивляются ничему… Ты меня просил ее герб повспоминать. Вспоминал. Толку мало. После ТопРаумского времени, когда дворянство здешнее в большинстве своем повыбили, новые семьи производились от девяти выживших родов. Тех, что вместе с Князем за лесами отсиделись. Потом все со всеми породнились невесть сколько раз. И теперь девять гербов так или иначе повторяются почти у всех. Тем более, что носитель герба может ставить на свои вещи его полное начертание, или только часть, по выбору. Девчонка в равной степени может быть из западных Нишаргов; или из многолюдного клана Сумеречных с центральной равнины; или из Атлендеров, с которыми мы каждый год рубились за деревушку Три Колодца. Мелочь, которой не по доходам служанка и два охранника, я просто не упоминаю. Наконец, она может быть и дочкой-племянницей-внучатой сестрой Князя, почему нет? Так же, как по гербу на моей пряжке можно меня за самого Князя посчитать…
— Короче — итог?
— Так кто же она такая? Если, она, положим, сбежала из богатой семьи… мало ли, возжелала приключений… И теперь ее ищут. Отец ее ищет. Слуги его ищут. И нас ведь найдут вместе с ней. Во что мы влезли?
— Ты предлагаешь ее бросить?!
— Это для меня такое же оскорбление, как если бы ты Рикарду велел ее мысли прочитать.
— Извини.
— Хорошо. Продолжим. Надо как-то прикинуть… Если на очередной заставе нас вдруг возьмут под белы ручки и потащат на суд. За похищение боярышни.
— Но она же сама…
— Ну, Майс! Отцу ее прежде всего надо будет доброе имя девушки отмыть. Что не сбежала, а украли. Ее никто и слушать не станет. Как же ж, она-де столько пережила ужасов! Разве ж можно ее тонкую! Возвышенную душу! Перед жестокое судилище!.. Вон возьмите лучше наших свидетелей!
— И уж будь уверен, свидетели давно знают, чего им надо сказать…
— Короче. Что делать будем? Наместник?
— Рикард вернется в ТопРаум. Ему задача — найти гербовник. Не конскую «выводную книгу», а настоящий хороший гербовник. Вот тебе подорожная с ее печатью, по печати найдешь герб. Узнаешь все, чего сможешь о владельцах герба. В какие гербы он входит составной частью. И нас догонишь. Ну… если не догонишь… мало ли, Тракт забит паломниками… конь захромал… живот схватило…
— Да понял я, понял. Пойду за вами в недалеком расстоянии. Если на заставе прижмут…
— Вот тогда и придется с боем уходить. В эту самую пущу. И лесом-лесом к тем самым Светлым Озерам. Потому как они и есть наша зеленая звездочка на карте. По всем приметам так выходит.
— Ну, а если решение принято, можно и к стоянке вернуться. Вскиньте-ка мне на спину кабанчика… Э- эть!
— Ты бы поберег спину-то. Опять рана откроется.
— Или ты, Спарк, перед нашим с тобой выздоровлением сна не видал? До зеленой звезды пока не доберемся, здоровье будет конячье.
— Ну, а потом?
— …Знаешь, мне все равно неловко так. С ней. Мы же у нее в доме выздоравливали. Я ее, пожалуй, просто спрошу. Хотя бы — откуда деньги.
— Деньги? — Алиенор смеется, — Сообразили-таки. Признавайтесь, всю охоту решали, что со мной делать?
— Не всю. Кабана тоже, знаешь, пришлось немножко рогатиной потыкать. А перед тем еще догнать. По ночному лесу. А перед тем еще найти.
— По запаху? Или наощупь?
— Нет. Рикард мысли прочитал… Да ладно! Не хочешь говорить — мне остается только принести свои извинения.
Девушка сдвигает брови. Хмурится.
— Нет, куда уж ладно… Мысли-то у вас останутся. А я не Рикард, читать их не умею… Да, семья наша и правда богатая. А все остальное… — подбирает поводья и легонько стукает кобылу в гнедой бок — каблуком. Шпор боярышня не признает. «Хорошему седоку шенкель и повод, плохому — шпора и хлыст» — кажется, так говорил ее учитель. «А норовистая попадется?» — «А не выбирай норовистых».
Нет, ну куда опять мысли убрели!
… - Все остальное долго, пожалуй, будет рассказывать. Давай вечером, на заставе. Про деньги можно сейчас… — девушка опускает руку на пояс и вынимает из сумки стопку своих записок; красивую медную чернильницу; наконец, сложенный вдвое плотный лист коричневатого оттенка.
— Вот по такому заемному письму, в Ратуше городской. Не знаю, как там у вас, на юге — а у нас можно в одном городе внести на хранение сколько-то золота или там серебра. А потом в других городах получить. Ты как бы Ратуше заем делаешь. Или они потом тебе вернут с прибавкой, или без прибавки — но зато в любом городе Княжества, где есть Ратуша.
«Интересный вариант Госбанка», — думает Игнат. Рассеяно окидывает взглядом лес. Елки остались далеко за спиной. Болотистые земли — тоже. Впереди высокие холмы, как под Новогрудком. И деревья вокруг — березы, сосны, вечнозеленые свечки абисмо, пахнущие грецким орехом — словно стены в первую зиму Волчьего Ручья.
«Правда, что ли, приударить за красавицей?» — прикидывает Спарк, и сам себе возражает: ты все говоришь, говоришь… Ничего ты не цельный: липовый паломник, проводник-Людоед, отставной наместник… Говоришь одно, думаешь другое, делаешь вовсе третье! Вот как тут судить можно, по чему оценивать?
И надо ли?
И говорит проводник, больше чтобы себя самого отвлечь:
— Что семья богатая, понятно по слугам и одежде. Что знатная — по наличию герба. Кстати, могу предположить, что твоя семья еще и древняя: чем древнее род, тем проще герб… А если заемное письмо отнимут или украдут?
— А тут мое описание и этот самый герб.
— И что с того?
— И… прочитай-ка рисунок?
— Ну летучий кошак… то есть, крылатый тигр на задних лапах… на голубом поле… В изголовье стена с пятью… ну ладно, пусть будет «о пяти зубцах»…
Алиенор снова улыбается. Что-то частенько она улыбается. Зимой хмурилась больше. Впрочем, Спарк и сам рад улыбнуться. Весна же!
— … На поле лазоревом зверь восьмиполосный, двухвостый, стальны клыки изоружен, крылами над небеси оснаряжен; пятизубьим венцом наряжен, на битву изрядно спряжен; отстоит к закату, от врага крылата… Это, Спарк, случайному человеку сходу не заучить. Хоть и нарочно спряжено… тьфу, сложено, стихами. А герб следует читать в Ратуше, когда письмо предъявляешь.
«Лучше герб, чем номер паспорта и расчетного счета», — хмыкнул про себя Игнат. — «Уж зверя крылата запомнить проще, чем бесконечное семь-семь-три ноля-восемь-два-три-пять… Да тут же еще и перед глазами сама картинка… А ну-ка, вот…»
Спарк пожал плечами. Оживил уроки памяти в Школе Левобережья. И так же быстро отбарабанил описание герба. Слово в слово. Алиенор хлопнула глазами. Осторожными движениями убрала письмо. Потом бумаги. Потом чернильницу.
— И что, ваши все так могут? Южане?
— За южан не поручусь, — наместник с нарочитой небрежностью поднял брови. Порадовался впечатлению. Вздохнул:
— Был я в Закатной Крепости, на берегу Хрустального Моря. Видел южан… Там, впрочем, тоже Школа есть. Вот, кто в Школах учился, те, пожалуй, могут с одного прочтения запомнить и лист… — Спарк легонько
