найти Берта Этавана. Может, купец еще чего разведает в Ратуше, куда бродягам вроде Ридигера ходу нет.
Самому Спарку — вызвать чьелано и лететь, пускай даже зимой, в Исток Ветров. Поднимать старые знакомства в Академии. Дружине ждать его возвращения, а уж после выбирать: принять ли законы Леса, или остаться вольными.
Наутро проводник пересказал решение Неру. Тот грустно улыбнулся:
— Давно ли мы тебя подобрали на Тракте? А нынче вот до чего дошло. Ну, будь по-твоему. Хорошо уже и то, что никто покамест в битву не рвется. Начать-то войну легко…
Волчий пастух согласно наклонил голову. Вовремя: беседа происходила на заснеженной уже опушке. С ореховой арки почти на затылок грохнулся изрядный ломоть снега. Спарк помотал головой; волчья пасть- капюшон послушно щелкнула клыками прямо перед носом. Вождь попрощался, шагнул несколько раз — и растаял в белом морозном царстве, словно бы невидимая рука зарисовала его снежными разводами да инеевыми кружевами, да серебристой дымкой в звенящем от холода воздухе. Точно так минувшей осенью — год прошел! — закончил разговор Глант… Спарк спохватился, что не спросил старика-звездочета, откуда берутся шкуры на церемониальные куртки-хауто. Ведь не убивают же волков нарочно для того, чтобы кого- нибудь одеть… Проводник повернулся идти к лошадям на опушке, с которыми терпеливо ожидал Некст.
И даже не задумался, что сам поначалу хотел вычеркнуть из жизни целых десять лет. Потратить их только на то, чтобы просто ждать.
Книга третья. Наместник
1. Вьюжная ночь в горах. (3740)
— Придержи здесь.
— Осторожней с лопатой.
— Ну и снегопадище… Хорошо, что успели откопать хотя бы этих…
— Да их всего только двое и было.
— Понесло же их в горы именно сейчас!
— Смотри! Дышит!
— А второй?
— Ну, второй-то в порядке. Просто спит. Гляди, у него даже губы не сжаты.
— Наверное, видит не самый плохой сон.
Сон был яркий, цветной. Только что не пахучий. Странно смотрелось, как Андрей Кузовок, прозванный друзьями «Усатый-Полосатый», пьет чай из фарфоровой чашки… и пар над чашкой подымается… и заварник на столе парит… а чаем не пахнет.
На столе перед Кузовком стояла пустая хлебница. Игнат потянулся было взять печенья, да спохватился, что видит всего лишь сон, и убрал руку.
— Ну что? — спросил Усатый-Полосатый вместо приветствия, — Допрыгался? Думаешь, мне было просто до тебя достучаться?
— А ты кто? — вместо ответа поинтересовался Спарк. — Не иначе, мое подсознание. Внутренний голос, или «кто у нас есть еще там»?
Кузовок шумно отхлебнул из чашки.
— Может и так. А может, мы просто снимся друг другу.
— Теперь до утра будем выяснять, кто кому снится… Что значит «наконец-то достучался»?
— Разве не помнишь? Весной, в поле я пытался поговорить с тобой.
Игнат несогласно покрутил головой. Кузовок повторил его жест. Прямые русые волосы выскочили из-под тесемки, живым колоколом окутали голову. Андрей разделил волосы длинными тонкими пальцами программиста. И исчез. А перед Спарком и вокруг развернулась знобкая весенняя степь; и опять проводник ждал запаха взрытой земли, горелого железа — но во сне ничем не пахло. Высокий раскосмаченный бандит заносил тусклый клинок. Спарк отчаянно выкрутился на пятке, локтем ткнул противника в кисть — того повело влево. Завершил движение боевым ножом, загнав его точно под ремешок остроконечного шлема.
И внезапно остановился, поражаясь налетевшей тишине.
То есть, звуки были. Истошно выл разбойник, получивший копьем в живот. Храпели, визжали и лязгали уздечками кони убитых. Скрежетал по шлему клинок. Спарк различал даже звон колечек, выбитых из чьей- то брони молодецким ударом. Но все это доносилось словно из соседней комнаты. А рядом с ним кто-то говорил спокойным, слегка подсевшим голосом:
— … Игнат? Я с ним только вчера попрощался. Дома он должен быть, больше негде…
«У них там всего день прошел,» — подумал Спарк, словно бы и говорили вовсе не о нем, — «У них? Или у нас?»
— А кто теперь «они», а кто теперь для меня «мы»? — последнюю мысль Игнат произнес вслух.
— Вот-вот! — Усатый-Полосатый назидательно поднял палец. — Ты так и не нашел своего места в этой истории. Миссии своей ты не знаешь. А пора бы.
Проводник фыркнул:
— Что есть миссия?
Кузовок засмеялся:
— Я уж думал, что весь клуб достал своими проповедями. А вот поди ж ты, нашелся, переспрашивает!
Игнат подумал: сон ли это, в самом деле? Как там говорил Нер: «Мыслям и снам намного проще перейти между мирами, чем человеку». Вдобавок, миры-то ведь сходятся. Если верить Академии Магов.
Тут Спарк вспомнил сразу все. И как прошлой зимой убили Гланта, отправившегося на переговоры с поселенцами из ГадГорода. Поселенцы отобрали у ватаги холм и хутор Волчий Ручей. Как пришлось в отместку зарубить Неслава. Как потом долго спорили волки и люди стаи Тэмр. Вождь стаи, тот самый Нер, отчаянно не хотел начинать войну. И полетел Спарк посреди зимы в Исток Ветров, говорить свои обиды перед Советом Леса. Полетел на грифоне, «чьелано», как их здесь называют. А уже у самого конца пути внезапно обрушился на них снежный шквал… Успел ли грифон приземлиться? Или всливился в Белый Пик? И почему, в таком случае, он спит?
Усатый-Полосатый важно склонил голову:
— Миссия — это такая цель, которой никто, кроме тебя достичь не может. Оправдание твоего существования на земле…
«Мало ли, чего во сне приснится», — подумал проводник. Проворчал:
— Вот не знал, что ты буддист.
Кузовок странно улыбнулся:
— Скажешь тоже, буддист.
Ухмыльнулся ехидно:
— Кстати, Спарк! Тут что-то никто не говорит о своих богах. Но ведь не может быть такого, чтобы сказка — и вдруг без богов, храмов, святилищ. Не кажется ли тебе это странным?
«Странный потолок» — решил Спарк. — «В шатре был тканевый, в Башне Лотана — серый, оштукатуренный… Наверное, все же бетон. В заимке нашей просто накатник из бревен. А здесь ни то, ни другое, ни третье: мозаика… Определенно, я этот потолок раньше видел… Где?»
— В госпитале Академии Магов! — раздался слева резкий сильный голос. Спарк повернул тяжеленную почему-то голову. Рыжий Маг, Великий Скорастадир, выдохом взволновал красно-белую мантию:
— Наконец-то очнулся. Лежи, не вертись. Сейчас всех остальных позову.
— За… чем? — только и смог выговорить проводник.
— Ну как же! — рявкнул Скор, и на его голос в палату потянулись маги Академии. Процокал коготками где-то внизу ежик-предсказатель Дилин. Суетливо переваливаясь с боку на бок, вошел кастелян Академии, невысокий мишка Барат-Дая. «Он еще мороженное отлично готовит» — вспомнил Спарк и спохватился, что голоден, как волк. Вплыла высокая красавица в серебрянном платье — госпожа Вийви; потом знакомое лицо
