одного
слова мага падают замертво враги и полыхают городские стены. — Рот, быстро ему рот заткните!
Трикс, крепко сжав ладонь Халанбери, поспешил к воротам. Их никто не останавливал.
Пять золотых Исмунда, щедро оставленные ему Щелем, Трикс решил приберечь. Они с Халанбери останились в темном дурнопахнущем переулке сразу за горокими воротами, чуть направо, через арку — если доведея въехать в Столицу через Юго-Западные ворота, никогда туда не ходите в темноте, можно наступить в какую-нибудь гадость. Запертая по причине позднего времени лавка кевенника, возле которой они оказались, была крыта пеленевшим от времени медным листом — и это Трикса вполне устраивало.
— Богачу — медная монетка, что морю песчинка, — вягивая вперед руку, сказал Трикс. — А бедняку — целое достояние. И поесть, и поспать в тепле пригодится. А уж если не одна монетка, а целая пригоршня, сотворенных магией, но неотличимых от настоящих, упадут в твою ру — то ты богач!
После секундной паузы в руку Трикса тяжело бухнась пригоршня монет, а крытая медью крыша лавки слеа прохудилась. Часть монет разлетелась, Халанбери прел, высматривая их в грязи.
— Не ройся в этой дряни! — одернул его Трикс. — Надо будет — я еще наколдую…
— Ты все-таки поосторожнее с такими заклинании, — посоветовала ему из кармана Аннет. — Волшебнику наколдовывать медяки — преступление почище госудатвенной измены!
— Я больше не буду, — неубедительно пообещал Трикс. — Пошли, Ага!
Минут через пять (Трикс постарался выбирать не сые людные, но и не самые грязные и темные переулки) они нашли первый трактир. Но тот выглядел так подрительно, изнутри доносились такие вопли и звук ударов, а у входа болтались такие мрачные и страшные люди, что Трикс сжал ладошку Халанбери покрепче и они прошли мимо, провожаемые недобрыми взглядами.
Следующий трактир располагался на улице пошире и посветлее, люди поблизости не прятали лицо в тени, и выглядело все вокруг довольно безопасным. Но зато вруг стайками вились ярко размалеванные женщины, раоваривающие друг с другом визгливыми голосами. Трик-са тут же попытались облапить и что- то жарко зашептали на ухо. В кармане у него завозилась Аннет — и Трикс пял, что и отсюда надо уходить, пока терпение феи не иссякло.
Дальнейший путь привел их на улицу совсем уж шокую, мощенную камнем и почти без луж. Повсюду здесь горели фонари и прогуливались хорошо одетые жители. Трактир, на который упал взгляд Трикса, выглядел даже слишком приличным — у входа дожидалась кого-то оарпанная, но чистая карета, яркая вывеска гласила «Три веселых ворона» и была украшена золоченой короной — тут порой останавливались лица благородной крови. Трикс решил, что это чересчур. Но болтаться под дождем уже не было сил. Он пригладил волосы, придал лицу выражение посерьезнее и вошел в дверь.
Это заведение и впрямь было достойно своей вывески. Столы были накрыты клетчатыми скатертями, многие посетители ели вилками, а ругались все культурно, впоолоса.
— Что изволите… — Подошедший к Триксу официант — редкое занятие для мужчины, но, говорят, в Столице так принято, внимательно его осмотрел. На языке официанта последовательно исчезли слова «мальчик», «парнишка» и «юноша», а сменило их и прозвучало вполне достоое: — …молодой господин?
— Комнату, — сказал Трикс. — Мы с братом, — он прлек к себе испуганно прячущегося позади Халанбери, — приехали в Столицу с отцом. Он торговец рыбой из баротва Галана. Но отец сразу ушел… — тут Трикс позволил себе короткую заминку и тень осуждения в голосе, — по делам. А нам с братишкой велел остановиться тут.
— Понятно, — кивнул официант. — Да, вокруг полно… дел. Для уважаемого торговца. Идите к Лое.
Лоей оказалась немолодая женщина, помогавшая за стойкой бара разливать пиво. Трикс изложил ей свою историю, которая на второй раз прозвучала куда более складно, и в глазах женщины даже появилось легкое сувствие:
— А деньги-то у тебя есть, сын торговца? У нас причное заведение.
— Есть, — вздохнул Трикс. — Сколько стоит комната?
— Десять монет в день, плата вперед.
Трикс извлек из кармана тяжелые медные монеты и принялся отсчитывать.
— Я заплачу за три дня. Можно?
— Нужно! — Женщина сразу повеселела. — Что, папа не спешит с делами?
— Дня на три, это точно… — доверительно шепнул ей Трикс.
— За эти же деньги будете столоваться, — великодуо решила Лоя. — Завтрак, ужин и днем чай с пирожками. Все как полагается.
Монеты отправились со стойки в руки Лое, из ее рук — хмурому мужчине, сменившему женщину за стойкой. Ну а Лоя повела Трикса и Халанбери вверх по скрипучей лестнице на третий этаж. В длинном коридоре было столо дверей, что размер комнат в «Трех веселых воронах» сразу становился понятен. Но было светло — горели две свечи, — чисто и даже тихо, только из-за одной двери досился могучий храп.
— Рыцарь Аграмор, перед турниром отсыпается, — оонила Лоя. — У нас тут всякие люди останавливаются, бывает, что и бароны… Эх, ребятишки… у меня папочка тоже любил, как в Столицу приедет, на три дня уйти дами заниматься… а потом от матери огребал сковороой… Вот ваша комната.
Она вручила Триксу ключ и предупредила:
— Потеряешь ключ — будешь менять замок. А он стоит десять монет. Так что не теряй.
— Не буду, — пообещал Трикс.
— Проголодаетесь — спуститесь вниз, покормлю. — Она вручила Триксу свечу, с материнской заботой потрала по голове Халанбери (тот немедленно скорчил умилую рожицу) и ушла.
Трикс открыл дверь, они с Халанбери ввалились внутрь и торопливо закрылись — вначале на ключ, потом на засов, будто прячась от так неласково принявшей их Столицы. Едва стукнул засов, как Халанбери прижал ладони к лицу и захныкал.
— Ты чего? — удивился Трикс.
— Волшебника жа-а-алко! Ща-а-авеля!
— Мне тоже жалко, — кивнул Трикс, оглядывая коату. Была она маленькая, но с окошком, выходящим на улицу, двумя кроватями, чистыми ночными горшками и маленьким столиком, на котором стояла глиняная вазоа с желтым цветком. Из кармана Трикса высунулась Ан-нет, сочувственно посмотрела на Халанбери, повела ном — и, вспорхнув, села на цветок. Пробормотала, зачеывая с тычинок пыльцу:
— Хоть какой-то ужин…
— Их теперь казнят, — продолжал нагнетать Халанбе-ри. — Повесят, потом отрубят головы и сварят в кипящем масле!
— Да зачем так сложно-то? — поразился Трикс.
Халанбери задумался, на миг прекратив плакать. Пом уверенно сказал:
— Для устрашения. Ага. Для устрашения прочих врагов! Трикс вздохнул, снял куртку Иена, бережно повесил
на вбитый у дверей гвоздик и сказал:
— Глупости не говори. Щавель великий маг, он врутится. Но как я недооценивал Иена!
— С чего вдруг? — спросила Аннет.
— Он же пошел в темницу вместо меня! — воскликнул Трикс. — Какое благородство для юноши низкого проиождения! Подлинный поступок верного оруженосца… как… как Атрею Кимиан подменил собой…
— Тоже мне, благородный поступок, — фыркнула Аннет и слегка засветилась от возмущения. — Да мальчик просто мечтал оказаться настоящим со-герцогом. Хоть на миг. Хоть в тюрьме. Хоть перед тем, как ему отрубят голову и сварят в масле.
— Что за глупость? — удивился Трикс. — Что в этом такого, быть со-герцогом?
Халанбери и Аннет весело засмеялись.
