Утром Джейн здорово проспала, и к тому времени, как она спустилась к завтраку, графа уже не было. Джейн не намеревалась во второй раз повторить ту же ошибку. Она не пришла в детскую на полуденный ленч – и сделала это сознательно. В столовой стол был накрыт на два прибора. Молли уставилась на Джейн расширенными глазами, когда девушка распорядилась сделать это, но Томас, сдержав улыбку, повиновался. И теперь Джейн ждала, обхватив себя руками. Она не услышала его шагов – он прокрался бесшумно, словно кот. Но до нее донесся звук открывшейся двери столовой. И тут же раздался голос Ника:
– Какого черта!
Прежде чем Джейн успела тронуться с места, граф резко распахнул вторую дверь, ведущую из столовой в задний коридор, где и стояла Джейн. Трудно было сказать, кто из них двоих сильнее удивился, когда они вдруг очутились лицом к лицу. Джейн постаралась ничем не проявить своего испуга. Она лишь бессильно уронила руки.
– Что, Амелия приехала? – спросил граф.
Кто такая эта Амелия?
Я не знаю, – с трудом переведя дыхание, ответила Джейн.
Взгляд графа быстро скользнул с лица Джейн к ее шее, задержавшись там на мгновение, – и в ту же секунду Ник резко отвернулся и, выругавшись под нос, пошел назад в столовую. Джейн услышала, как громко скрипнули по полу ножки рывком отодвинутого стула. Нервно сглотнув, Джейн, со всей возможной грацией, прошествовала в столовую. И села за стол по правую руку от графа.
Глаза Ника расширились. Потом он опомнился и прищурился. Он ничего не сказал. Он просто смотрел на Джейн.
Джейн потянулась к маленькому серебряному колокольчику. Рука, черт бы ее побрал, дрожала. Но Джейн позвонила. Граф по-прежнему смотрел на нее. Его присутствие подавляло. Джейн почувствовала себя крошечной – хуже того, она почувствовала себя ребенком, за которого ее и принимали. И она уже начала сожалеть о том, что сделала. А граф все молчал.
Вошел Томас, за которым два лакея несли блюда с едой. Вид у Томаса был такой, будто он изо всех сил сдерживал улыбку.
– Вина, миледи?
Джейн открыла рот.
Граф грубо прикрыл рукой ее бокал. Джейн заметила, что рука у него чистая, в отличие от пропотевшего тела.
– Что еще за «миледи»? – рыкнул он.
Томас невозмутимо повернулся к хозяину:
– Милорд?
Граф жестко посмотрел на Джейн.
– Должен ли я понимать это так, – саркастически произнес он, – что мое общество доставляет вам удовольствие?
Джейн вспыхнула. И, словно проглотив язык, молчала.
Граф рассмеялся. Убрав руку, он кивнул Томасу, и тот наполнил бокал Джейн отличным французским «бордо».
Джейн украдкой скосила глаза на графа. Он накладывал на свою тарелку тушеную баранину с овощами, совершенно не обращая внимания на Джейн… похоже было, что он просто забыл о ее присутствии. Джейн просто поверить не могла, что с такой легкостью добилась своего. Но, когда граф начал есть, не подождав, пока Джейн положит себе порцию, она почувствовала растущее в душе негодование. И, не удержавшись, сказала:
– Милорд?..
Он замер с поднятой вилкой, глядя на Джейн.
– Обычно принято ждать, пока все присутствующие за столом не наполнят свои тарелки.
Короткая улыбка скользнула по губам графа, и он снова принялся за еду.
– Вы сами пришли, – сказал он. – Я вас не приглашал.
Джейн разинула рот от изумления.
Граф ткнул в ее сторону вилкой, насмешливо и язвительно:
– Вам бы не следовало делать мне замечания.
Он яростно набросился на еду, не удостоив Джейн больше ни единым взглядом. Джейн стало ясно, что он ее просто ненавидит. Почему же она раньше этого не заметила? И как же ей теперь сидеть за его столом, после такой оскорбительной выходки? Это было хуже, чем если бы он приказал ей выйти вон. Она, с трудом шевеля губами, поблагодарила лакея, наполнившего ее тарелку, и воткнула вилку в кусок баранины. Она не должна плакать. Это он во всем виноват, а не она. Он просто грубиян. От него даже дурно пахнет. Он жуткий грубиян!
– Дерьмо… – негромко прорычал граф, швыряя на стол серебряную вилку. – Если вы начнете тут плакать… – Он мрачно уставился на Джейн.
Джейн, яростно моргая, посмотрела на него. Вот уж чего она не сделает! Ни за что не прольет ни слезинки на глазах у этого человека, никогда!
Граф, нахмурившись, потянулся к графину с вином. И, не глядя на Джейн, наполнил ее бокал.
Изумленная, Джейн поняла, что только что одержала нечто вроде маленькой победы – ведь граф, правда на свой грубоватый манер, пытался загладить свою вину. Неважно, что ей совсем не хотелось вина, и неважно, как именно граф пытался показать ей, что осознает свою грубость. К Джейн мгновенно вернулся
