милой матери Джоан, — к Катарине Фитцджеральд.
Ормонд ошарашенно взглянул на нее и разразился ругательствами.
Глава седьмая
В конце концов граф Ормонд немного успокоился.
Вы не упустили случая напомнить мне, что моя мать вышла замуж за этого подонка Фитцджеральда. — Он не добавил того, что было всем известно и в свое время обсуждалось с немалым удовольствием, а именно, что Джоан Батлер, графиня Ормонд, вступила в брак с Джеральдом Фитцджеральдом, хотя он был на двадцать лет моложе ее и почти ровесник ее старшего сына.
Елизавета и глазом не моргнула.
— Вы встречались со своей сестрой, Том?
— Только раз, много лет назад, — проворчал он. — Думаете, меня хоть сколько-нибудь интересует Фитцджеральдово отродье, даже если она мне отчасти сестра?
— Бросьте, Том. Вы наверняка не хотели бы, чтобы кто-нибудь вроде Лэма О'Нила лишил ее невинности.
Ормонд остался непроницаемым.
Вы к ней и вправду ничего не испытываете? А знаете, она очень похожа на Джоан, хотя и не блондинка, а рыжая. Высокая, настоящая красавица, и держит себя великолепно, несмотря на затруднительные обстоятельства.
Мне все равно — что она, что сельская шлюха. Елизавета вздохнула.
— Вы должны знать, что девушка утверждает, будто О'Нил захватил ее силой. — Эти слова не произвели на Ормонда никакого впечатления. — О'Нил рассказал нам нелепую историю, в которую мне трудно поверить. — И Елизавета сообщила своему кузену о встрече в доме Легера.
— Клянусь Богом, надо раскрыть этот заговор и уничтожить О'Нила и Фитцджеральда! — вскричал Ормонд.
— Я так и думала, что это на вас подействует, — с удовлетворением сказала Елизавета.
Батлер стиснул зубы:
Знаете, что будет, если сын Шона О'Нила объединится с Фитцджеральдом? Не пройдет и года, как Фитцджеральд сумеет сбежать и вернется в Ирландию. Через год он будет так же силен, как раньше, если не сильнее.
Королева помрачнела. Она взглянула на Сесила, сидевшего в одном из кресел, предназначенных для членов Совета.
Мы только что это обсуждали, но Уильям не уверен, что такой союз существует.
Ормонд сделал глубокий вдох.
Значит, он ошибается. Фитцджеральд чертовски умен, и он наверняка предложил свою дочь О'Нилу, чтобы склонить на свою сторону.
— Но девушка не представляет никакой ценности.
— Бросьте, кузина. Только не для О'Нила, — раздраженно произнес Ормонд.
— Что вы хотите этим сказать? — требовательно спросила Елизавета.
Ормонд принялся расхаживать по комнате.
Лэм — незаконный сын Шона О'Нила, человека, который умер предателем, чьи земли перешли к короне. Пират достаточно богат, как известно вашим шпионам, но поскольку никому не удалось проникнуть в нагромождение скал, где он обитает, никто не знает, сколько у него сокровищ. Он богат, но зачем ему это богатство? У него нет семьи, нет клана. Ирландцы ему не доверяют. Но и англичанином его вряд ли назовешь. Он был и остается ирландцем, кузина. Хотя его родила Мэри Стенли, в его жилах течет ирландская кровь. Если он женится на дочери Фитцджеральда, то приобретет семьи и клан — приобретет родину. Дочка Фитцджеральда придаст ему респектабельности, и его сыновья будут иметь голубую кровь. — Ормонд повернулся к Сесилу и Елизавете. — Я знаю, что он хочет именно этого. Любой простолюдин желает возвысить себя женитьбой и иметь благородных сыновей. И я уверен, что Фитцджеральд подсластил свое предложение и пообещал ему также вознаграждение в будущем — наверняка часть земель Десмонда.
Елизавета и Сесил переглянулись. Сесил сказал:
Поскольку вы можете потерять больше всех, за исключением королевы, если Фитцджеральд восстановит свои позиции в Ирландии, вы более склонны к заключениям, которые могут оказаться неверными, Том.
Ормонд выругался.
Даже если Фитцджеральд вернется в Десмонд, у него никогда не будет прежнего влияния — его земли разорены, многие из его родичей мертвы. И я никогда не разделю с ним управление Южной Ирландией! — Ормонд выглядел темнее тучи. — Как моя мать могла выйти замуж за это проклятие Господне — этого мне не понять! — Не обращая внимания на Сесила, он подошел к Елизавете и схватил ее за руку. — Дорогая кузина, этого союза нельзя допустить. Фитцджеральд сумеет воспользоваться владычеством О'Нила на море. И не только для побега. Зимой он сможет уморить голодом своего кузена Фитцмориса. Конечно, это нас только обрадует, но как только он свалит Фитцмориса, он сможет заблокировать ваши королевские порты, не допустить завоза припасов для ваших королевских войск. Вы не успеете опомниться, как снова столкнетесь с мощью и непокорством Десмонда. — Темно-синие глаза Тома метали искры. — Или, не допусти Господь, двое кузенов могут объединиться против нас. В комнате наступило молчание. Елизавета наконец уселась. Выражение ее лица было мрачным. Долгое время она молчала, не желая поверить, что О'Нил мог выступить против нее. Наверняка это не было правдой. Как сказал Уильям, пока этому не было доказательств.
— Мэри Стенли была и остается моей подругой. Когда Екатерина Парр умерла, я взяла ее в свой дом — ее и ее маленького сына. Мне, как и всем другим, было жаль их. Многие старались скрыть жалость, но некоторые этого не делали. Они оба знали. Знали, что они не такие, как все, что живут здесь из милости. — Она подняла голову. — Я вспоминаю, как Лэм играл один в саду дома Хэтфилд, ранней весной. День был примерно такой же, как сегодня. Не слишком теплый, но и не очень серый. Солнце светило, но неярко. Ему было пять или шесть лет. У него была вместо меча палка, и он так яростно ею орудовал, словно сражался с целым миром. Он был совсем один — и так одинок! Он был такой тихий мальчик. Никогда не заговаривал, если его не спрашивали, никогда не смеялся. А другие дети обращались с ним жестоко, дразнили его, обзывая ирландским ублюдком.
— Сейчас он не маленький мальчик, — резко возразил Ормонд. — Не делайте этой ошибки. Не позволяйте прежней привязанности мешать здравому смыслу, Бет. Это опасный человек. Королева долго смотрела на него.
— Я не могу отбросить прошлое, как будто его никогда не существовало. И пока я не знаю, что он совершил предательство. Кроме того, я верю, что у него осталась какая-то привязанность ко мне, какое — то чувство благодарности.
— Вы не должны так думать! — воскликнул Ормонд. — Вы должны видеть его таким, какой он есть. Не красивое лицо, а холодное сердце!
Елизавета взглянула на кузена:
— Тогда, наверное, я и к вам не должна хорошо относиться, милый Том, потому что и у вас есть своя история.
— Я вам родной по крови, — напомнил он. — И у нас общее дело. Я всегда буду вам верен.
Елизавета вздохнула.
— Да, у нас общее дело, и вам я доверяю, — сказала она, жестом подзывая его к себе. Когда он подошел, она взяла его руку в свою и стала ее поглаживать. — Я знаю, что вы стремитесь защитить меня. — Она сжала виски ладонями. — По правде говоря, мне не хочется верить, что Лэм О'Нил — такой же предатель, каким был его отец. Сама эта мысль — удар по моему сердцу, моей душе.
— Их встреча — доказательство заговора против вас, против всех нас, — отрезал Ормонд. — Послушайте меня, кузина. Оставьте О'Нила в Тауэре. Если вы не желаете судить его и повесить, то пусть он сгниет там. А девушку пришлите ко мне, — без всякого выражения добавил Ормонд. — Она мне наполовину сестра, и кто может быть ей лучшим опекуном? Я поселю ее у одного из моих братьев в замке Килкенни, и она все время будет под наблюдением.
Елизавета посмотрела на Сесила. До этого момента Сесил терпеливо ждал, зная, что до него дойдет
