– Да что уж там, смотрите.
Доктор Камерон начал осматривать ногу Мэтью, аккуратно надавливая на разные участки и следя за выражением его лица.
– Ага, вот оно что! – доктор посмотрел на Элизабет. – Взгляните-ка на это, девочка моя. Что вы об этом думаете?
Мэтью, казалось, только теперь осознал, что Элизабет не только была все это время в комнате, но и собиралась осматривать его. В его глазах отразился такой ужас, что Хоксли не мог более сохранять спокойное выражение лица. Он повернулся к Элизабет, чтобы скрыть смех, и пробормотал:
– Думаю, что мужчина, прячущийся под одеялом при твоем появлении, – знакомая картина?
– О да! – прошептала она в ответ. – И не только под одеялом, но также в коровнике или даже на дереве!
Хоксли все еще смеялся, когда Элизабет подошла к кровати, а доктор Камерон сказал Мэтью:
– Ты ведь помнишь кузину своей невесты, Элизабет Вайднер? Она была в Шотландии, помогала моему сыну ухаживать за пациентами. Я хочу знать ее мнение о твоей ране.
Элизабет ласково улыбнулась Мэтью и добавила:
– Мы виделись с вами внизу, мистер Стэфенс. Мне очень жаль, что вы ранены.
Хоксли с восхищением Наблюдал, как Элизабет сразу сосредоточилась на ране Мэтью и без колебания надавила на участки ноги, указанные доктором. Она посмотрела Мэтью в глаза и спросила:
– Чувствуете ли вы здесь пульсирующую боль, когда встаете на ноги?
– Да, но…
Мэтью поморщился от боли.
– А когда лежите, болит меньше?
Он кивнул, и Элизабет продолжала обследовать его ногу.
– А здесь болит?
Мэтью сжал зубы, Элизабет понимающе кивнула и сказала доктору Камерону:
– Здесь опухоль, но не очень глубоко, иначе мы не могли бы ее прощупать.
– Что мы, по-вашему, должны делать, дитя мое?
– Очевидно, в ноге Мэтью застряла пуля, может начаться заражение. Пулю нужно извлечь немедленно, мы не можем ждать. Нужно сделать надрез и…
– Хорошо. А затем?
– Предположим, что нам не придется делать очень глубокий надрез, чтобы достать инородное тело, и мы остановим кровотечение…
При упоминании о надрезе Мэтью прерывисто вздохнул, а его нога резко дернулась. Элизабет сразу прекратила эту профессиональную беседу с доктором, осознав, что она не нравится их пациенту.
Восхищенный тем, как быстро Элизабет удалось уговорить Мэтью, Хоксли обнаружил, что думает о том, какой она будет матерью. Наверняка нежной, умелой и, конечно, яростно защищающей свои права на воспитание детей по собственному усмотрению. Эта женщина – просто колдунья! Натан улыбнулся и поругал себя за то, что, догадавшись об этом еще в Пэкстоне, не обезопасил свое сердце от ее чар.
Голос доктора Камерона вернул его из мира мечтаний:
– Вы совершенно правы, дитя мое. Мне нужно съездить домой за инструментами, но я очень быстро вернусь. А вы пока готовьте его.
Элизабет постучала в комнату Мэриан, моля Бога о том, чтобы найти нужные слова для своей кузины. Из комнаты слышались приглушенные голоса.
– Мэриан! – позвала Элизабет.
– Да? – Мэриан выбежала к ней с озабоченным выражением на красивом лице. – Мэтью? Ему хуже?
– Он очень болен, Мэриан. Доктор Камерон осмотрел его и сказал, что необходима операция. Мне нужно сказать тебе что-то важное.
Мэриан с готовностью кивнула, и это могло бы подбодрить Элизабет, если бы она не сознавала, что ее просьба слишком необычна.
– Я хочу, чтобы ты присутствовала при операции. Кто-то должен держать Мэтью за руку: ему нужно помочь пройти через это.
Мэриан изумленно посмотрела на сестру, но Элизабет твердо встретила ее взгляд: она знала, что Мэтью очень помогло бы присутствие Мэриан.
Из комнаты донеслось выразительное покашливание, и на пороге появилась разгневанная камеристка.
– Никогда! – заявила Оакс своим высоким голосом, который грозил вот-вот перейти в визг. – Я запрещаю это!
– Запрещаете?!
Элизабет наклонила голову и пристально посмотрела в ее глаза. Оакс в ответ смерила ее надменным взглядом.
