– Это серьезное дело, Мэриан. У Мэтью пуля застряла в ноге. Если ее немедленно не удалить, он может умереть. Чудо, что он смог проделать такой длинный путь! Если я не ошибаюсь, его единственным желанием было увидеть тебя.
Элизабет заметила слезы в глазах Мэриан и успокоилась: кажется, ее кузина начинала что-то понимать.
Услышав, как скрипнула дверь и кто-то вошел в комнату, Элизабет не обернулась: ей было важно убедить Мэриан, что ее присутствие на операции необходимо.
– Иногда человек бывает очень близок к смерти, и лишь вера в то, что он кому-то нужен, помогает пересилить болезнь. И эту веру ему можешь дать только ты. Думай о том, что он опасно ранен, что он любит тебя, а не о том, что скажет Оакс или леди Лоуден. Люди, которых мы любим, важнее того, что подумает толпа чужих людей!
Заметив, что Мэриан нахмурилась, она настойчиво продолжала:
– Разве ты отказалась бы от него и позволила бы ему умереть, даже если бы знала, что никто в городе не будет разговаривать с тобой? – Элизабет услышала шорох за своей спиной и поспешила закончить, видя, что Мэриан побледнела после ее слов: – Ты, может быть, думаешь сейчас, что самое страшное на свете – быть связанной с человеком, который не имеет титула и к тому же может остаться инвалидом на всю жизнь. Но дай ему шанс, Мэриан! Ты поймешь, что самое страшное – это угроза потерять его!
– Элизабет!
Она в изумлении обернулась, услышав низкий голос Хоксли, так как ожидала обнаружить у тебя за спиной Оакс. Выражение его лица поразило Элизабет: оно было серьезным и решительным, как будто Натан только что сделал очень важное открытие.
Наверное, его встревожили ее слова о Мэтью, но Элизабет не жалела, что произнесла их: для нее важнее была реакция Мэриан. И теперь у нее появился шанс соединить судьбы Мэриан и Мэтью. Если время, которое она проведет с ним во время операции, не сблизит их и не даст Мэриан необходимой уверенности в своих чувствах, тогда им лучше расстаться. Хоксли откашлялся и мягко сказал, открывая перед ними двери:
– Доктор Камерон ждет вас.
Когда все они вышли в холл, Элизабет подошла к Тарру и прошептала:
– Пожалуйста, не пускайте никого в комнату Мэтью.
Они тихонько прошли туда и встали у двери.
Глава четырнадцать
Однажды в детстве Натан неловко спрыгнул с дерева и упал на спину. Тогда он долго не мог дышать – достаточно долго, чтобы потерять охоту к прыжкам с деревьев. Именно так он чувствовал себя сейчас – и все из-за слов Элизабет: «Ты поймешь, что самое страшное на свете – угроза потерять его».
Неужели он может потерять Мэтью?! Внезапно возникшее чувство пустоты заставило его осознать, что он всегда был уверен: они с Мэтью будут друзьями до самой старости. В деревне они были соседями и пережили вместе множество приключений: рейды по местным полям, всевозможные шалости и выходки, веселое соперничество. Натана и Мэтью объединяло очень похожее чувство юмора и истинная любовь к земле. Мысль о том, что он может когда-нибудь приехать в Стэндбридж и не найти там Мэтью, была ужасна.
Внезапно еще одна страшная мысль пронзила Хоксли. Он снова услышал те слова, но теперь они звучали немного иначе: «Самое страшное на свете – потерять ее». Только сейчас он понял, каким мог стать мир без Элизабет. Отчаяние, которое последовало за этим пониманием, было неожиданно болезненным. Элизабет всегда присутствовала в его сознании, она была частью его жизни даже тогда, когда они расставались. Он вспомнил годы, проведенные рядом с ней, и удивился, как хорошо все сохранилось в памяти.
Элизабет на семейных вечерах в Стэнд-бридже, когда были еще живы их родители, его восхищение ее детскими шалостями… Как она всюду следовала за ним тогда и копировала каждое его движение! После смерти их родителей он привык относиться к ней как к младшей сестренке и был поражен, увидев в Пэкстоне рыжеволосую дерзкую девчонку, которая постоянно передразнивала его и пресекала любые попытки контролировать ее. А как доблестно пыталась Элизабет спасти Мэриан! Как они смеялись, когда Мэриан перехитрила его и расстроила все их планы…
Он вспомнил, как отчаянно боролась Элизабет со слезами, когда он отослал ее в Шотландию, и собственную глупую гордость от того, что так удачно избавил ее от опасности…
И только минувшей ночью он, кажется, оценил Элизабет по-настоящему и был просто поражен тем, что дитя, которое он поклялся защищать, превратилось в прекрасную женщину, которая выстояла и расцвела, несмотря на ее мучительное изгнание.
И он желал эту женщину! Кто еще мог бы так разогреть его кровь, как она, а ведь они протанцевали всего один вальс! Кто еще привел бы его тело в такой трепет?!
Нет, Хоксли решительно не мог представить себе жизнь без Элизабет!
Веселые голоса, совершенно неожиданные в комнате такого тяжелого больного, вернули его на землю. Мэтью лежал, бодро потягивая шотландское виски, выданное ему доктором, в ожидании, предстоящей операции. Не менее оживленный доктор сидел рядом, болтая со своим пациентом, как будто ничего особенного не должно было произойти. Никому бы и в голову не пришло, что оба сильно волнуются. Мэтью посмотрел через плечо и сказал:
– Ты знаешь, Хоксли, я чувствую себя гораздо лучше! Похоже, виски действует на меня благотворно. Если доктор оставит эту бутыль здесь, я думаю, мне не понадобится операция.
Доктор Камерон решительно забрал у него стакан и спросил:
– Кстати, Мэтью, где тебя ранили? Я встречал твое имя в курьерских списках.
– Подстрелили, когда я забирал донесение французских шпионов старины Веллингтона. Впрочем, об этой истории вы никогда не узнаете, тем более из курьерских списков.
Доктор Камерон прищурился при упоминании знаменитого генерала.
