– Да, да, ветрогоны, ветрогоны!
– Поверьте, Тээле, кто бы ни был на моем месте, всякий вернулся бы, случись с ним такое несчастье.
– Так соберите свои пожитки и поезжайте снова.
– Снова в Россию? – пугается портной. – Нет, Тээле, в Россию я больше ни за что не поеду. Там ужасные люди. Я готов… я поеду куда угодно, куда бы вы меня ни послали, но в Россию я больше не ездок. Ох, Тээле, если б вы только знали!
– Тогда поезжайте в Германию, – усмехается Тээле.
– Ну да, – кисло морщит физиономию Кийр, – хорошо вам надо мной насмехаться!
– Как это так – насмехаться! А как же другие могут по нескольку лет находиться вдали от родных мест – в России или в другой стране – и даже не помышляют о возвращении. Как мог, например, Тоотс…
– Ах, Тоотс! Тоотс такой же мошенник, как и те, что меня обчистили.
– Что с вами, Кийр! Стыдитесь!
– А вы забыла разве, что он проделывал в школе?
– В школе! Но ведь он уже не школьник. Терпеть не могу людей, которые обо всех говорят одно лишь дурное. Или, если угодно, возьмите другого нашего соученика – Тали. Тали мог бы приехать. Тали знает, что родные ждут его с нетерпением, и все таки не едет.
– Ну, – возражает Жорж, – во-первых, он не так уж надолго уезжал, а во-вторых, он сейчас здесь.
– Кто? Тали? Арно?
– Да, да. Я видел его сегодня.
– Вот как? Ну да… И все же… Он всю зиму прожил в городе. А я сама? Разве я не училась несколько лет в городе? Тоже жила среди чужих. Только вам вечно бы сидеть дома, под крылышком у мамаши.
Девушка на мгновение умолкает, а затем спрашивает равнодушным тоном:
– Где вы видели Тали?
– Он мне только что повстречался.
– А-а. Значит, он приехал только вчера вечером или сегодня утром. А не знаете, куда он шел?
– Как будто в Заболотье.
В раяской горнице становится совсем тихо. Кийр сморкается и вздыхая смотрит в окно. Вытянув шею, он оглядывает веранду и бормочет себе что-то под нос. Ему показалось, будто там сейчас кто-то прошел, почудился и чей-то знакомый голос. Ну да, конечно, пойдет теперь опять по всему Паунвере молва… Да и вообще, сколько на свете всяких бед и злоключений… Помимо всех прочих неудач, нужно же было еще притащиться сюда этому самому Тали… Каждую минуту тычут тебе в нос – земледелец да земледелец… Остальные люди – будто и не люди, только и ест на свете, что земледельцы! Какое несчастье, когда человек ничего общего не имеет с земледелием!
– О чем вы задумались, Кийр? – спрашивает неожиданно Тээле.
– Я? – оторопело отвечает рыжеволосый. – Ни о чем не думаю. Смотрю, какие превосходные нынче у вас хлеба.
– Хлеба! Что вы смыслите в хлебах! Будь бы земледелец, тогда бы еще… Тоотс в этом разбирается, Имелик… Тали… Даже Либле знает больше, чем вы.
– Так что же мне делать? – плаксивым тоном спрашивает Кийр. – Не могу же я… Не понимаю, как можно так мучить человека?
– Глупости, Кийр, кому охота вас мучить? Но скажите сами, что вы смыслите в земледелии? Или вы научились за те несколько дней, что пробыли в отъезде? Обещали вы, правда, научиться быстро, но так быстро едва ли можно приобрести знания. Верно ведь?
– Я смогу учиться и где-нибудь здесь, на родине. Ведь не только в России можно поучиться земледелию.
– Ну, тогда нанимайтесь к Тоотсу.
– К Тоотсу? Почему именно к Тоотсу?
– Лучшего земледельца у нас в округе нет – вот почему.
– Ах, Тээле, Тээле! Какой вы черствый, бессердечный человек! Я пришел сюда за утешением, но вижу, что… Да, да…
Рыжеволосый покачивает головой и громко сопит. Тээле возится у книжной полки, время от времени перелистывая то одну, то другую запыленную книгу. Вдруг брови ее поднимаются, словно ей попалось в книге что-то очень любопытное, она искоса поглядывает на Кийра и с лукавой улыбкой говорит:
– Настоящий мужчина не нуждается в утешении, настоящему мужчине нужен добрый совет. И вот такой совет я вам и даю. Идите к Тоотсу учиться. Как это мне раньше не пришло в голову!
– Перестаньте об этом говорить, Тээле!
– Нет, Кийр, я только начинаю об этом говорить. Это же прямо-таки блестящий плац. Подумайте, вам не надо больше ездить ни в Россию, ни куда-либо еще, вы останетесь здесь же под боком. Можете даже ходить домой обедать.
– В жизни не пойду к Тоотсу учиться.
– Не пойдете? Ладно, как хотите. Мне-то какая печаль! Можете хоть сейчас отправляться домой и
