Все говорило о том, что хозяин кабинета, адвокат, добился прочного положения еще в те времена, когда об Адамсе и Джоне Ханкоке еще никто не слыхал и когда профессия юриста открывала путь к благосостоянию. Теперь, с началом оккупации, все резко переменилось.
Хозяин кабинета был пожилым, лысеющим мужчиной. От его когда-то густых темных волос осталась только седая прядь на затылке. Эзра потер шею, достал из кармана сюртука очки и водрузил их на нос. Часы на камине пробили восемь.
— Ну и ну, уже гораздо позднее, чем я думал, — проговорил Эзра и начал надевать плащ поверх сюртука и бриджей. Теперь многие носили длинные брюки, входившие в моду, но Эзра этого не одобрял. Он проверил, хорошо ли застегнуты многочисленные пуговицы на его костюме, и тут вспомнил, что совершенно забыл привести в порядок свою прическу.
— Миссис Харт! — позвал Эзра. — Миссис Харт, идите сюда.
Дверь, ведущая в жилую половину дома, открылась, и на пороге появилась худая женщина в белом чепце, экономка хозяина кабинета.
Миссис Харт уже двадцать лет вела хозяйство в доме Бриггса. Это была сутулая, худая и довольно ворчливая дама, обычно одетая в скромное коричневое платье, единственным украшением которого были кружева из хлопчатобумажных ниток. Судя по быстроте, с которой миссис Харт откликнулась на зов хозяина, она, похоже; ожидала за дверью.
— Что это Вы там делаете, миссис Харт? — недовольно спросил Бриггс.
— Где это там, хотела бы я знать? — последовал ответ экономки.
— Я хотел сказать там, в дверях.
— Ах вот оно что! Столько лет я у Вас работаю, сэр, неужели Вы не можете обращаться ко мне повежливей? Или я не заслужила?
— Вы мне не ответили, миссис Харт.
— Ах вот оно что! Я вытряхиваю пыль из тряпки, если уж Вы так недогадливы, сэр.
— В самом деле? А ведь я просил Вас приготовить мой парик. Уже поздно, и мне пора привести себя в порядок.
— Когда это Вы просили, что-то не припомню. Но уж если понадобился парик, то Вам, конечно, и зеркало понадобится, а?
— Естественно, — засопел адвокат. Миссис Харт отправилась за париком и зеркалом, а Эзра Бриггс начал педантично протирать очки носовым платком. Он натер до блеска сначала одно стекло, потом другое. Эту процедуру Эзра повторял каждое утро уже много лет, и постепенно она превратилась в ритуал, без которого не начинался ни один день. Закончив столь важное занятие, Эзра присел в кресло напротив камина и, устремив взгляд на горящие поленья, погрузился в раздумья.
Все мысли его были о Вере Эшли. Где она? Что с ней? Почему она так задержалась? Он уже давно ждал ее возвращения. Эзра заранее отправил навстречу миссис Эшли наемный экипаж, чтобы облегчить ей остаток пути. Карета должна была ожидать ее и в Лексингтоне. Эзра был уверен, что Вера навестит его сразу по прибытии в Бостон.
Во-первых, миссис Эшли оставила у него ключ от своего дома, без которого она не сможет войти, но главное, она, конечно, захочет повидать его самого и поблагодарить. Ведь он так хорошо все продумал и организовал.
Миссис Харт вошла со стуком в комнату и прервала размышления Бриггса. Экономка принесла напудренный парик на деревянной подставке и зеркало в серебряной раме. Эзра надевал парик с удивительной тщательностью, он проверял, как уложен каждый завиток седых волос и хорошо ли лежит стянутая лентой косичка. Конечно, миссис Харт ухаживала за его париками много лет и делала это безукоризненно. Тем не менее Эзра каждый раз устраивал настоящее представление.
— Что-нибудь не в порядке, сэр? — спросила миссис Харт тягучим голосом.
— Не беспокойтесь, — ответил адвокат. Экономка удовлетворенно кивнула и направилась к окну.
— Смотрите-ка, мистер Бриггс! — воскликнула она. — Экипаж подъехал. Может быть, это миссис Эшли?
Бриггс порозовел от удовольствия. Наконец-то она вернулась! Эти месяцы тянулись как целые годы.
— Миссис Харт, скорей отворяйте дверь! — радостно воскликнул адвокат.
Экипаж катил по шумным и задымленным улицам Бостона.
Вера пробыла в деревне достаточно долго, чтобы отвыкнуть от городской духоты.
У молодой женщины защипало в носу, и ей пришлось достать тонкий кружевной платочек. Вера осторожно прижала его к ноздрям, потом наклонилась вперед и резко отдернула занавеску. Карета остановилась у дверей знакомого дома. Ставни на окнах были открыты.
Знакомая вывеска «Эзра Бриггс, юрист» с комичной фигуркой адвоката в белом парике и черной мантии по-прежнему красовалась на стене.
Дверь распахнулась, и на пороге появился сам хозяин. Его бледно-голубые глаза радостно блестели из- под очков.
Вера открыла дверцу кареты.
— Как я рада Вас видеть, Эзра! — воскликнула она.
— Вера, дорогая, выходите же скорее. Позвольте Вам помочь, — с этими словами Бриггс подал Вере руку, помогая выбраться из экипажа.
Вера ласково улыбнулась пожилому адвокату и поцеловала его в холодную щеку. Эзра был очень доволен, но смущен.
— Дорогая, что скажут соседи, — сказал он с напускной строгостью.
— Эзра, не думайте о них, — весело ответила Вера. — Разве я не имею права поцеловать мужчину, который был много лет дружен с моими родителями, а мне заменил любящего дядюшку?
— Да, да, — согласился адвокат, — Вы правы. В глубине души обращение «дядюшка» ему совсем не понравилось.
— Ну расскажите поскорее, как Вы проводили время без меня? — спросила Вера, когда они двинулись к дверям навстречу приветливо улыбавшейся миссис Харт.
— Совсем неплохо, — коротко ответил Эзра. Вера нежно обняла миссис Харт, и глаза экономки наполнились слезами. Все трое вошли в дом, и Вера продолжила расспросы:
— Я очень рада это слышать, Эзра. А как Ваша нога? Вы по-прежнему сильно хромаете.
— Боюсь, тут ничего не поделаешь, — произнес адвокат, — придется терпеть.
— Но что же случилось?
— Просто-напросто воспаление суставов, — вступила в разговор миссис Харт, которая стояла подбоченясь рядом с Верой.
— Ну вот что, миссис Харт, не пора ли Вам заняться своими делами? Пригласите-ка кучера на кухню да накормите его хорошенько. И пусть он подождет миссис Эшли.
Миссис Харт удалилась, а Эзра провел свою гостью в гостиную.
— Вера, милая, проходите, пожалуйста.
— Спасибо, я с большим удовольствием посижу на чем-нибудь мягком.
Эзра усадил Веру в кресло у горящего камина, а сам устроился напротив, и в комнате воцарилась тишина. Вера понемногу отогревалась: она стянула перчатки и положила их на круглый столик рядом с креслом.
Эзра не сводил с нее восторженных глаз.
— Не могу себе представить, — прервал он молчание, — как Ваш отец решился отпустить Вас обратно в Бостон, когда Вы наконец попали под родимый кров, в любящую семью. Не кажется ли Вам, что в Лонгмедоу Вы чувствовали бы себя спокойнее?
— Как Вы похожи с моим отцом, Эзра! Ведь он думает совершенно так же, как Вы, и очень хотел, чтобы я осталась. Но не забывайте, я взрослая женщина, и сама принимаю решения. Вы должны понять меня.
— Возможно, Вы и правы, — Эзра пожал плечами, — и я обещаю Вам сделать все возможное для того, чтобы Вы были в безопасности.
— Конечно, Эзра, я полагаюсь на Вас, — ответила Вера.
