— Бетси, подойди ко мне, дорогая. Поставь сковородку на место, — сказала Вера, пытаясь успокоить разгорячившуюся девушку.
Но Элизабет продолжала стоять в той же позе. Всю свою военную операцию Бетси осуществила быстро, и не произнеся ни единого слова.
— Думаю, что теперь Вам придется уйти, мистер Джонсон, — сказала Вера, подойдя к Элизабет. — Все, что Вы здесь наговорили, — непростительно. Я не знаю, зачем Вы сюда пришли, и мне это безразлично. Убирайтесь, Джонсон.
— Нечего тут скромность изображать!
Джонсон схватил со стола шляпу и нахлобучил ее на голову.
— Не нужна мне женщина с ребенком, да еще от того, кого я терпеть не могу! И не вздумайте молить меня о помощи. Я не откликнусь.
Закончив свой страстный монолог, Джонсон направился к выходу через дворик. Но Вера остановила его.
— Вот тем путем пойдите! Я не хочу больше терпеть Ваше присутствие в моем доме! — закричала Вера, указывая на заднюю дверь.
Миссис Эшли торжественно проводила своего неожиданного гостя до дверей, не выпуская из рук кочерги.
— Никогда больше не смейте переступать порог моего дома! Или, клянусь Вам, я использую вот это. — Вера подняла кочергу.
Она вышла вслед за Чарльзом на улицу и сделала несколько шагов по снегу. Ветер разметал по плечам ее волосы, подхватил юбку, а шаль теперь развевалась, как знамя. Вера следила за Джонсоном до тех пор, пока он не скрылся из виду.
— Миссис Эшли, Вы замерзнете. Идите скорее в дом.
Элизабет взяла хозяйку за руку, и они вместе вошли в дом.
Вера заперла входную дверь и прошла к очагу. Она вся дрожала, не столько от холода, сколько от обиды и возмущения.
Элизабет заботливо укутала миссис Эшли одеялом. Вера завернулась в него с головой, с трудом переводя дыхание. Она присела на колени около горящего очага и положила руки на живот. Там медленно ворочался ее ребенок.
— Что-то не так, миссис Эшли? Вера покачала головой.
— Кто это был?
— Один человек. Мне он никогда не нравился.
— Это и понятно. Опасный тип.
— Да, он может быть опасен, Элизабет. И я очень благодарна тебе за помощь.
— Да ладно уж, — проворчала Бетси и отошла в сторону.
— Нет, не ладно уж! Ты очень помогла мне! — сказала Вера, поднимаясь со стула и поддерживая живот руками.
Элизабет поймала упавшее одеяло и укутала Верины плечи.
— Ах, Бетси, страшно подумать, что может случиться теперь. Бетси, я не хочу, чтобы Флетчер узнал о ребенке от этого ужасного человека. Мне нужно самой поговорить с ним, и чем скорей, тем лучше, даже если он больше не любит меня. Это ведь его ребенок! И он имеет право узнать о нем от меня. Однажды он предложил мне выйти за него замуж. Я отказалась. Тогда он ответил, что если бы знал, что я жду ребенка, он никогда не принял бы моего отказа. Я объяснила Флетчеру, что это невозможно, что у меня никогда не будет детей. И знаешь, что он мне ответил? Он спросил меня:
«Разве тебе известна воля Божия?» Господь простит меня: тогда я думала, что известна. Ведь это чудо, Бетси. Свершилось чудо! Но разве мое поведение достойно его?
Вера попыталась подняться, но Бетси схватила ее и усадила на стул.
— Садитесь, миссис Эшли. Этот человек расстроил Вас. Посидите.
Бетси усадила хозяйку и с удивлением наблюдала, как та, наклонив голову, поглаживала свой округлый живот. Девушке казалось, что Вера нежно беседует с младенцем, прячущимся в ее утробе.
— А почему он перестал присылать нам посылки? — спросила Элизабет.
Вера подняла глаза, но, кажется, не видела Элизабет и не слышала ее вопроса. Она вспоминала, как они с Флетчером танцевали на чердаке, как он спросил ее о ребенке. Ему будет больно, когда он узнает, что Вера скрыла от него это радостное известие. А вдруг ему все уже безразлично? Нет, это невозможно! Она унижает его такими подозрениями.
— Ведь это я попросила его не присылать нам больше посылок. Я не хотела, чтобы он голодал из-за нас и чтобы у него были неприятности, Бетси. Когда я видела Флетчера в последний раз, он стоял перед выбором. Он должен был решить, по какой дороге ему идти, и я не хотела вставать у него на пути. Я не та женщина, которая ему нужна. Он потерял на войне друга и больше не мог идти на компромисс. Знаешь, Бетси, я была не совсем откровенна с тобой в последнее время. Я говорила тебе, что Флетчер не бывает у нас, потому что все время занят на службе. Это только половина правды. Мы расстались, и он ничего не знает о ребенке.
Элизабет не произнесла ни слова, настолько ее поразило услышанное. Огонь в очаге становился все слабее, и девушка обернулась, чтобы разворошить горящие головешки.
— Миссис Эшли…
— Тише, Бетси, я знаю, — Вера говорила почти шепотом.
— Как Вы могли, миссис Эшли, как Вы могли не сказать ему? Ведь он любит Вас?
— Любил. Когда-то. Но разве теперь я могу быть в чем-нибудь уверена? Как знать, обрадуется ли он, когда узнает о ребенке?
Они сидели в тишине. Солнечный луч пробился через заледеневшее окно, и в его свете лицо миссис Эшли казалось перламутровым. Кремовая шаль на плечах и светлое платье удивительно шли ей. Элизабет смотрела, как Вера нежно поглаживает живот.
— Миссис Эшли, — с отчаянием простонала девушка, — что же теперь будет? Ведь если он не женится на Вас, Ваш ребенок будет незаконнорожденным!
Вера сидела выпрямившись, с закрытыми глазами. Сейчас она казалась Элизабет воплощением достоинства и покорности судьбе.
— Я знаю, — тихо сказала миссис Эшли.
Глава 27
Миссис Харт стояла на крыльце с топором в руке и с удовлетворением смотрела на результаты своей работы. У ее ног лежала груда дощечек, которые еще недавно были вывеской адвоката Эзры Бриггса; ветер качал ставшие теперь ненужными цепи, на которых она была укреплена. Миссис Харт собрала деревяшки в охапку и отправилась в контору, где в кресле ее ждал укутанный в одеяло мистер Бриггс. Пока она шла по дому, снег начал таять на ее волосах и на шали, наброшенной на плечи.
— Ну, вот и слава Богу! Теперь хорошо разгорится, — сказала она радостно и положила в камин свою драгоценную ношу.
Языки пламени, которые уже начали исчезать, заплясали с новой силой, и тепло разлилось по комнате. Резкий запах горящей краски напомнил о том, что сейчас пылало в камине, но миссис Харт помахала передником и рассеяла дым.
— Спасибо, миссис Харт.
— О чем Вы сейчас думаете, сударь? — спросила она.
Конечно, экономка знала об этом лучше, чем кто-либо другой. Но чувство жалости охватывало ее всякий раз, когда она смотрела на его больные ноги, печальное лицо, и ей хотелось немного отвлечь своего хозяина от грустных мыслей.
В ответ Бриггс только вздохнул.
— У нее все в порядке, мистер Бриггс. Вы не должны волноваться.
— Я не видел ее с Рождества, — ответил Эзра. Миссис Харт покачала головой.
— А как хорошо мы тогда проводили время, помните? Даже малышка Элизабет приходила. А миссис Эшли все время смешила нас, и мы пели гимны… — миссис Харт замолчала.
Она решила, что такие воспоминания расстраивают хозяина еще больше.
