что, если хотите, чтобы я вернулся в Панго-Ри и оформил заявку, придется вам, капитан, очень постараться и поправиться. Вы понимаете меня, не так ли?
Генри посмотрел на Бартоломью. Под глазами у юноши были черные круги: недели без сна, переутомление и холод оставили свой след. Его глаза пристально смотрели в глаза Генри.
Генри открыл рот. Лэрри сунул ему зажаренный кусочек. Капитан вздохнул и лег, закрыв глаза и жуя вонючее, жесткое мясо.
7
— Вы уже очень хорошо сидите, капитан, — улыбнулся Бартоломью. — Может быть, завтра вы попробуете встать.
Генри покачал головой. Он отставил в сторону миску, попытался найти руками выступ в стене, возле которой сидел.
— Не думаю, что вы должны делать это сегодня… — Бартоломью взял Генри за руку. — Но мне кажется, вы настроены решительно…
Генри ухватился за плечо Лэрри и почувствовал, какое оно крепкое. Охота, рубка дров, лазанье по веревке наполняли хрупкого от природы Лэрри силой. Капитан отпустил Бартоломью, прислонился к стене.
То, что он стоял, или почти стоял, вызывало странное чувство — сколько… времени прошло? Уже шесть недель? Ноги его были, словно гнилые деревяшки.
— Капитан, это просто замечательно, а теперь вам лучше снова лечь…
Генри продолжал стоять, собрав все силы, чтобы передвинуть левую ногу: она висела вялая, мертвая. Он сцепил зубы, напрягся, нога дернулась. Ладно, по крайней мере, нога не парализована. А теперь правая…
— В самом деле, капитан…
Генри боролся, сосредоточившись на ноге. Перебитое колено неудачно вывернуто. С правой ногой дело было совсем плохо. Он перебросил вес на левую ногу, пальцы скрюченной правой едва касались пола. Голова у него кружилась — а ведь ему удалось всего лишь только встать на ноги и прислониться к стене.
Бартоломью хотел помочь ему.
— Осторожно, капитан, вы не можете позволить себе упасть…
Генри покачал головой, оттолкнулся локтями от стены, зашатался. О ГОСПОДИ, КАК ДЕТИ ВООБЩЕ УЧАТСЯ СОБЛЮДАТЬ РАВНОВЕСИЕ! Он выставил короткую ногу вперед и подпрыгнул. Нога его словно была сделана из мягкой глины. Бартоломью стоял, кусая губу, готовый ринуться ему на помощь…
Снова правая нога, еще один прыжок. СМОТРИ-КА, НА ЭТОТ РАЗ ПОЧТИ НОРМАЛЬНО.
— Замечательно, капитан. Пока довольно. Давайте я помогу вам вернуться назад, — он подошел, потянулся к его руке. Генри отодвинул его назад.
СНАЧАЛА ЕЩЕ ОДИН ШАГ. Он сделал вдох, почувствовал, как глухо стучит сердце. К ЧЕРТУ БОЛЬ! ЭТО ЕРУНДА. ПЕРЕСЕЧЬ КОМНАТУ — ЭТО ВСЕГО ЕЩЕ ОДИН ШАГ. И ЕЩЕ ОДИН, И ЕЩЕ…
— Капитан, мне не нравится этот ветер. Вам не следовало пытаться делать это сегодня. Завтра он, наверное, стихнет. Прошло два месяца, какую роль играет еще один день, — в глазах Лэрри было беспокойство.
Укутанный в жесткое меховое одеяние, Генри натянул капюшон покалеченной левой рукой, схватился за палку правой. Удивительно, сколько всего можно сделать рукой, если сухожилия не перерезаны, хотя три пальца сломаны и неподвижны.
Он двинулся ко входу своей подпрыгивающей походкой, прижав левый локоть к боку. Плохо сраставшиеся ребра болели под тугой повязкой. Шрамы на лице ныли под двухдюймовой бородой — сбившийся узел седых и белых волос. Капитан зашатался, когда через дыру ворвался ледяной ветер. Бартоломью вылез и вытащил его наверх, в секущий туман летящего снега. Генри прищурился от холода, который резал на части, словно огромный нож, капюшон слетел и хлопал по спине. Казалось, дыхание застревает в горле. Он сделал шаг, Бартоломью был рядом, поддерживая его под руку.
— Будьте осторожны, капитан. Ветер довольно сильный.
Бартоломью подтянул лямки рюкзака Генри. Тот пошевелил пальцами, почувствовал, как от левой стороны идет тупая боль. Плащ, который сшил ему Лэрри, сейчас казался намного удобнее, ботинки лучше сидели на ногах: меховые отвороты затолкали внутрь.
— Капитан, вы действительно считаете, что не стоит ждать до завтра?
Генри покачал головой, неуверенно пошел через долину к опушке леса. Лохматые самодельные башмаки Лэрри сметали снежную пудру с черных скал, которые вели вверх по крутому склону среди нагромождения валунов. Генри пробивался вверх, отталкиваясь одной рукой и локтем, нащупывая дорогу ногами, похожими на старые ботинки, заполненные ледяной водой.
Перед ним было лицо Лэрри, рука его протянулась, чтобы помочь, голос Лэрри произнес: «Начало положено. Мы в пути».
УГУ. МЫ ПРОШЛИ ПЯТЬДЕСЯТ ФУТОВ. А ПРОЙТИ НАДО ВСЕГО ДВЕНАДЦАТЬ СОТЕН МИЛЬ.
Генри наклонил голову, пряча лицо от ветра, и отправился вниз по заметаемому снегом склону. ЗАБУДЬ О БОЛИ. ИДИ, БУДТО ТЫ ЗНАЕШЬ, КАК ИДТИ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЧТО ТАКОЕ БОЛЬ. НЕБОЛЬШОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРИРОДЫ. ЛАДНО. МЕНЯ ПРЕДУПРЕДИЛИ. ЗАСТАВЛЯЙ НОГИ РАБОТАТЬ И НЕ ДУМАЙ НИ О ЧЕМ ДРУГОМ, ВОТ И ВСЕ.
Считать шаги было тяжело. Десять, затем пятнадцать. Затем двадцать. Пять раз по столько и будет сто. ЕЩЕ ДЕВЯТЬ СОТЕН И БУДЕТ ТЫСЯЧА. ЕЩЕ ПАРА ТЫСЯЧ — И Я ПРОЙДУ МИЛЮ.
О ЧЕМ Я ДУМАЛ? ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ. ЧЕТЫРЕЖДЫ ПО ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ БУДЕТ СТО…
К ЧЕРТУ ЭТО. ПОКА ВСЕ В ПОРЯДКЕ. ТРИДЦАТЬ ШАГОВ ОТ КОМНАТЫ. ТРИДЦАТЬ ДВА КРАБЬИХ ШАГА ОТ КОСТРА. ГОСПОДИ, КАК ЖЕ ВСЕ БОЛИТ!
Рука Бартоломью поддерживала его.
— Вы прекрасно идете, капитан, — ему пришлось кричать, чтобы его слова можно было расслышать сквозь свист ветра и окутывающий уши мех. Мальчик проделал неплохую работу. Он убивал животных, снимал с них шкуры. Неплохо для того, кто никогда в жизни не гонял ни за чем более живым, чем статистика. Лэрри смог бы сделать это, случаются и более странные вещи. Если бы он не паниковал. Если бы ему везло на охоте. Если бы он не заблудился. Если…
Если бы он имел ковер-самолет, он мог бы полететь назад в Панго-Ри. Если бы, да кабы…
Черт возьми! Он опять сбился со счета. ПУСТЬ БУДЕТ ПЯТЬДЕСЯТ. А Я ВСЕ ЕЩЕ НА НОГАХ. ПРАВДА, ОНИ НЕМНОГО НЕМЕЮТ, НО ВСЕ РАВНО ХОРОШО. Я УЖЕ НЕ ЧУВСТВУЮ ВЕТЕР. А МОРОЗ МЕНЬШЕ ВСЕГО МЕНЯ ВОЛНУЕТ. ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ. СЛАВА БОГУ, ЗЕМЛЯ ЗДЕСЬ РОВНАЯ, НЕ НАДО ПЕРЕБИРАТЬСЯ ЧЕРЕЗ ОВРАГИ. ПРОСТО СТАВЬ ОДНУ НОГУ И ПРЫГАЙ, СТАВЬ НОГУ И ПРЫГАЙ. ЛЕГКО. ПРОСТО ПРОДЕЛАЙ ЭТО ДОСТАТОЧНОЕ КОЛИЧЕСТВО РАЗ И ТЫ СМОЖЕШЬ ОТДОХНУТЬ. ЛЕЧЬ В ЭТО ПРЕКРАСНОЕ, БЕЛОЕ, ЧИСТОЕ ВЕЩЕСТВО, И СОН УНЕСЕТ ТЕБЯ ТУДА, КУДА УХОДЯТ ЗАБЫТЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ. А ЛЭРРИ ПУСТЬ ЗАНИМАЕТСЯ ВЫЖИВАНИЕМ…
Он почувствовал руку Бартоломью на своем плече.
— Полмили, капитан. Боюсь, дальше идти будет немного труднее. Растрескавшаяся земля и куски скал…
Нога Генри натолкнулась на выступ, он споткнулся, попытался напрячь ноги, они согнулись. Капитан осел, повиснув на руках Бартоломью.
— Извините, капитан! Мне уже давно следовало остановиться для отдыха, но вы двигались вперед так хорошо…
Генри повалился в снег. Грудь его горела, правое колено пульсировало, как огромный кипящий котел, вот-вот готовый взорваться. Его бок — проклятые ребра, они будто бы и не начали зарастать, острые концы терлись друг о друга…
— Несколько минут отдыха… Вы будете себя чувствовать лучше… — Бартоломью порылся в своем чудовищных размеров мешке, что-то достал, повозился немного…
В нос Генри ударил запах горячей говяжьей тушенки, его слюнные железы принялись за работу и словно горячая игла пронзила кусок плоти, лежащей за зубами.
— Капитан, я сохранил это для перехода…
