Лэрри выстрелил, тощий, раскинув руки, рухнул на пол. Лэрри повернулся к сенатору и оцепенел, увидев своего отца.
Пистолет сенатора дернулся, глухой выстрел эхом отозвался в углах комнаты. Лэрри отбросило в сторону к стене, из спины его брызнула кровь. Потом он упал лицом вниз, испустив долгий выдох.
— Стойте на месте, — сказал сенатор высоким, почти визгливым голосом.
— Вы видели, что я застрелил этого человека. Я убью вас обоих, если потребуется. А теперь отвечайте, или…
За дверью щелкнуло ружье. Бартоломью вздрогнул и швырнул пистолет в сторону. Выражение его лица изменилось, стало отрешенным. Он наклонился вперед, упал на желтое кресло, затем свалился с него на пол.
Тяжелый Джо Саджо пропихнул свою тушу в дверь и остановился, с улыбкой оглядывая комнату. Увидев Генри, он нахмурился. Улыбка исчезла с его лица. Толстый язык вывалился изо рта, стал облизывать губы.
— Энрико, крошка. Я слышал, что тебе досталось.
Из-за его спины вышел маленький человечек в тесной куртке и спортивной кепке, осмотрелся по сторонам.
— Вот такие гостинцы я люблю, — сказал он гнусаво. — Никто не сует в твои дела свой нос, только из- за того, что палят пистолеты.
Генри прошел мимо него, наклонился к Лэрри, перевернул его на спину. Сбоку в груди юноши зияла рваная рана. Его дыхание было поверхностным и шумным. Генри незаметно сунул руку в нагрудный карман Лэрри и вытащил красные бирки.
— Что, малышу плохо? — Саджо стоял за спиной Генри, глядя вниз на молодого Бартоломью…
Капитан встал, покачал головой, подошел к Дульчии, помог ей подняться, вытащил изо рта кляп.
— Ой, дедушка, — она улыбнулась сквозь слезы. Он порылся в кармане, непослушными пальцами вытащил нож, разрезал ремень. Она обхватила его руками за шею.
— Мы… думали ты умер… Прошло столько времени… Затем мистер Бартоломью пригласил меня поехать с ним… попытаться тебя найти…
На полу заворочался тощий, он сел и завыл. Саджо дернул головой в сторону человека в кепке.
— Позаботься об этих болванах, Джонни, и приведи врача для мальчика.
— Послушайте, — захрипел тощий. — Я много знаю, понятно. Приведите мне врача, и обращайтесь со мной, как следует. Этот старик нашел шахту, сенатор знает о ней…
Саджо подошел к Генри.
— Я ничего не имею общего с этим, Энрико, ты знаешь, я в их игры не играю…
— Послушайте! — тощий продолжал болтать, отбиваясь от человека в кепке, пытавшегося его оттащить. — Это корундовая шахта, вы должны выслушать! Камни с голубиное яйцо! Он знает, где она, клянусь…
— О чем это он говорит? — Саджо подошел к тощему, нанес ему удар в висок. Тощий упал.
— Выброси его на улицу. Он сумасшедший. Затем быстро давай сюда врача, — Саджо взглянул на Дульчию, обнажив в улыбке золотые зубы, поклонился.
— Я слышал о твоей юной леди, Энрико, но я не знал, что она твоя правнучка. Иначе я бы давным- давно расправился с этим ничтожеством.
— Дедушка, Лэрри… он… умер ТАМ?
Генри мотнул головой в сторону высокого, широкоплечего человека, лежащего на полу. Взгляд Дульчии переместился на него. Она вскрикнула, бросилась к юноше.
— Лэрри! О, Лэрри… Дедушка, с ним все будет хорошо?
Генри кивнул. Саджо поймал его взгляд.
— Маленькая леди теперь в порядке, Энрико. Через минуту здесь будет врач — для мальчика. Так что, думаю, пора перейти к делу, — он посмотрел на пустую кобуру на бедре капитана. Затем наклонился, поднял пистолет Лэрри, сунул его в руку Генри.
— Может, тебе нужно вот это?
Генри сунул пистолет в кобуру. Дульчия подняла на него глаза.
— Дедушка, куда ты идешь?
— Все в порядке. Твой дедушка и я должны уладить одно дело, — Саджо кивнул Генри. — Я присмотрю за ней.
Генри кивнул. Саджо улыбнулся, но глаза его были холодными.
— Скоро увидимся, Энрико-крошка…
Генри вышел из гостиницы. Смеркалось. Он бросил взгляд на улицу, заметил светящуюся панель бара. Войдя внутрь, Генри знаком попросил подать бутылку, взял ее и стакан, и сел за столик.
Он налил себе, выпил, затем посмотрел на скрюченные пальцы правой руки. Капитан попробовал их согнуть; они были словно из ржавого металла. Он схватился за рукоять бластера, пытаясь сомкнуть пальцы как можно плотнее.
— Все равно, что пытаться поднять кусок льда бумажными щипцами, — подумал он.
Генри сунул оружие в кобуру, снова выпил. Затем встал, вышел на залитую электрическим светом улицу и медленно побрел по пластиковому тротуару на запад, к площади.
Широкая площадь была пуста, зловеще зияли темные рты пустынных улиц. Резкие квадраты света — окна Отдела регистрации — превращались в бледные прямоугольники на залитом маслом тротуаре. В соседнем квартале визжала и грохотала музыка, звенели голоса, здесь же, на безлюдной площади, было тихо. Генри отошел от стены. На противоположной стороне шевельнулась тень. Появился Тяжелый Джо Саджо, подпоясанный широким ремнем, на котором болтался тяжелый бластер.
— Думаю, теперь мы в расчете, Энрико, — мягко проговорил он. — Однажды ты дал мне уйти, я же только что помог тебе… А здорово вот так: только ты и я, как в старые времена…
Генри уверенно шел к светящейся двери, находившейся где-то посреди одной из сторон площади.
— Этот мальчик, твой напарник, с ним все в порядке. Когда я уходил, он мило беседовал с маленькой леди. Они славная пара, Энрико, ты должен гордиться.
До двери было сто футов. Генри шел медленно, жалея колено.
— Да, Энрико, твое появление здесь прошлой осенью было настоящим ударом. Я на старости лет совсем поглупел и не думал, что ты имеешь здесь интерес. Корунды, да, Энрико? Эти драгоценные камни хороши. Я их по-настоящему полюбил. На них приятно смотреть, правда. Не то, что грязные деньги…
Тяжело ступая, Саджо двинулся в его сторону: здоровенный, плотный, волевой человек, уже стареющий, но не ставший слабее…
Он остановился в пятидесяти футах, глядя в лицо Генри. Капитан увидел, как его язык коснулся верхней губы, как блеснул золотой зуб.
— А ты храбро сражался, Энрико. Я слышал, ты обыграл Таскера. Это хорошо. Он мне никогда не нравился. И ты проделал большой поход назад. Эту историю я буду рассказывать своим внукам, только я как-то забыл их завести.
Генри шел дальше, где-то вдалеке монотонно кричала ночная ящерица.
— Послушай, Энрико, — ты поделишься сейчас, понял? Я слышал, там всем хватит. У тебя есть право, а как же я? По очкам я выиграл, так ведь?
Теперь их разделяли только тридцать футов. Саджо прищурился. Его плечи напряглись.
— Пора решать, Энрико, — прорычал он. — Ты не очень-то много говоришь, крошка, ладно. Но сначала ты дашь мне ответ, а потом войдешь в эту дверь. И предупреждаю тебя, Энрико, следующее мое слово будет очень важным. И последним… — рука Саджо потянулась к кобуре.
Генри остановился, широко расставив ноги, готовый напасть.
— Капитан!
Генри резко повернулся. Сзади, с противоположного конца площади, шел Лэрри Бартоломью. Свежая бинтовая повязка белела под открытой курткой, руки были расставлены в стороны. От пистолета, болтавшегося на бедре, отражался тусклый свет.
— Назад, капитан, — крикнул он Генри. — Назад, туда, откуда вы пришли…
Генри взглянул через плечо на Саджо. Рука его коснулась бластера. Генри был зажат между ними. Он
