ветер обжигал лицо. Пальцы рук и ног, а также лицо буквально коченели на ветру, однако мальчуган, похоже, этого не замечал. Обмотанный вокруг шеи шарфом, в теплых рукавичках, Брайан съезжал с длинного, пологого склона на своей маленькой попке, а его мать неподвижно стояла на вершине, опустив руки, словно какое-то ледяное изваяние, которое рассыплется от малейшего прикосновения.
Несомненно, Оливия Девоншир – скучная, неинтересная особа. Чванливая и неприветливая... если, конечно, не выпьет две порции виски, как вчера. Следует отдать ей должное, большинство дам лишились бы чувств от одного лишь запаха этого напитка.
Он наблюдал, как она сложила ладони рупором и крикнула сыну, приказывая ему отойти от обледеневшего края реки. Мальчик отбежал, поскользнулся, упал, затем вскочил на ноги, и снова шлепнулся, пыхтя при этом, как паровоз. Майлзу на мгновенье вспомнились те времена, когда он приходил сюда, посидеть в одиночестве на вершине холма и поразмыслить о жизни и о любви. Это случалось по крайней мере до тех пор, пока он не повзрослел, чтобы понять, что жизнь может быть без жизни – «существование», наверное, будет более подходящим словом. А любовь? Ее не было никогда, насколько он мог припомнить. Стоя сейчас здесь, на завывающем холодном ветру, он силился вспомнить, играла ли с ним мать где-нибудь на заснеженных парижских полях.
Едва ли. Наверняка она была увлечена своим очередным любовником.
Оливия повернулась и посмотрела на него. В этот момент ветер обрушился на вершину утеса, поднял ее накидку, взъерошил пучки бурой травы, выглядывающие из-под снега словно камыш на глади спокойного озера. Затем она направилась к Майлзу, не сводя с него глаз и не разыгрывая притворную беспомощность, как многие женщины, из-за того, что могут испачкать туфли и подол платья. Его вдруг осенило, что Оливия Девоншир не красавица в общепринятом смысле, и все же, в чертах ее лица есть что-то благородное. Хотя у нее довольно крупный нос и упрямая челюсть, а губы посинели от холода. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от Уорвика, она ничего не сказала, а просто смотрела на него решительным взглядом, словно приглашая его завязать разговор.
– Я стоял и думал, – вдруг неожиданно для самого себя заявил Майлз. – Гадал, что бы вы делали, если б меня здесь не было.
– И что же по-вашему? – спросила девушка. Он пожал плечами.
– Могу представить, как вы снимаете капюшон и подставляете лицо ветру. Возможно даже распускаете волосы. Почти уверен, что вы катались бы с горки так же, как мальчишка.
– И вы, разумеется, нашли бы такое поведение скандальным и неприемлемым.
– Едва ли я в том положении, чтобы судить вас. – Именно.
Майлз запахнул плащ поплотнее и поднял воротник, закрывая уши. Мысль потопать ногами, чтобы согреть их, казалась заманчивой, но он устоял. Ее, в конце концов, холод, похоже, совсем не беспокоит.
– Зачем вы здесь? – спросила она, не сводя с него проницательного взгляда.
– Не знаю, мисс Девоншир. Я спрашиваю себя о том же. Я чертовски закоченел, а вы явно предпочитаете общество своего сына.
– Брайан – самый главный человек в моей жизни.
– Он единственный человек в вашей жизни, не считая вашего отца и сестры, которых едва ли можно назвать приятной компанией.
– Вы, определенно, так не считали четыре года назад, когда ухаживали за моей сестрой.
– Ухаживал? Не уверен, что это верное слово.
– Разумеется.
– Не похоже, чтобы она убивалась из-за этого.
– Боюсь, Эмили не тот человек, который будет убиваться из-за чего бы то ни было. При всей моей любви к ней я не могу не видеть ее недостатков.
– Как ваш отец, например?
– Эмили умеет ослеплять мужчин.
– И она не единственная в этом отношении. У меня такое впечатление, что женщины приходят в этот мир с врожденной хамелеонской способностью перевоплощаться в кого и во что угодно, лишь бы привлечь желанного избранника.
– Вы несправедливы к нам. Не все из нас живут исключительно ради мужской любви. И не все жертвуют достоинством, чтобы завлечь ничего не подозревающего глупца в ловушку брачного союза, – многозначительно сказала она. – Кроме того, не могу представить, как можно любить мужчину, который не любит тебя. Мне это кажется непростительной тратой времени.
– Я начинаю понимать.
Лоб девушки слегка нахмурился в раздумье.
– Возможно, мы все несправедливо обвиняем отца мальчика. Быть может, его единственным преступлением, не считая обольщения, было отсутствие сердечной привязанности. Возможно, он и хотел жениться на вас, в конце концов, но вы не согласились ни на что, кроме брака по любви. Моя дорогая мисс Девоншир, знаете ли вы, сколько браков не состоялось, если бы любая из сторон ждала, когда стрела Купидона поразит его или ее? Бог мой, боюсь человечество, в таком случае давно бы вымерло.
– Вы отрицаете, что браки по любви существуют?
– Напротив. Взять хотя бы моего брата и его жену. Они души друг в друге не чают.
– Как и мои родители. Хотя, с другой стороны, мама была немыслимой красавицей. Внешне Эмили – ее точный портрет.
Черты ее едва заметно изменились. И это отразилось в ее глазах. Они стали отстраненными и какими-то печальными, – этот зеленый колодец грусти, который заставил его на время позабыть о ледяном ветре. В краткий промежуток времени – не больше трех-четырех секунд – она молча глядела вдаль на равнину, затем
