– Скажи мне, – Майлз взглянул на нее и швырнул бумаги обратно на стол, – ты любишь детей, Оливия?
Удивленная вопросом, Оливия кивнула. – Мне кажется, это очевидно... Он отмахнулся от ее ответа.
– То, что у тебя есть ребенок, не обязательно должно означать, что ты любишь детей. Существует масса причин, почему люди производят потомство, последняя из этих причин – любовь друг к другу и к детям. Уж ты-то, как никто другой, должна это знать.
– Почему ты спрашиваешь?
Майлз налил виски в чашки, потом сделал большой глоток прямо из горлышка. Полоски угасающего света образовывали узоры на полу у его ног, и он долго, не отрываясь, глядел на бутылку, прежде чем взглянуть на нее.
– Я никогда особенно не задумывался над этим до последнего времени.
– Неужели?
Он подал ей чашку с виски, она взяла ее и стиснула обеими руками.
– Я никогда не проводил много времени с детьми. Конечно, у меня есть племянники, но учитывая то, что я нежеланный гость в доме графа Уорвика, у меня не было возможности поближе узнать мальчишек. Они производят впечатление прелестных малышей.
Он снова выпил, на этот раз из чашки, потом выдвинул из под стола стул, – на котором перед этим сидела Оливия, и предложил его ей. Сам он сел на кровать. Прислонившись спиной к стене и вытянув вперед свои длинные ноги, скрещенные в лодыжках, он ждал пока Оливия присядет на краешек стула. Он посмотрел на ее босые ноги.
Спрятав пальцы под край платья, Оливия спросила:
– Вы пришли, чтобы поговорить о детях или о делах, сэр?
– В нашем случае, я думаю, и то, и другое взаимосвязано. Ты не согласна?
Оливия поставила чашку на стол и взяла бумаги. Она чувствовала себя слишком уязвимой, не в ладах со своими эмоциями. А то, что он смотрел на нее с напряженностью, которая могла бы растопить свинец, который он так боготворит, отнюдь не помогало.
– Я уверена, ты понимаешь, каких колоссальных затрат требует восстановление этих шахт, – сказала она, меняя тему.
Майлз заглянул в чашку.
– Не говоря уж об увеличении жалования, которого эти люди заслуживают. Но это не главное.
Встав со стула, Оливия зашагала по комнате, перебирая бумаги в руках.
– За последние пять лет этот рудник принес нулевую прибыль, несмотря на вложенные тобой деньги. Попытки ремонта и обеспечения мер безопасности оказались тщетными. Несчастные случаи утроились только за последний год. Не понимаю, как ты можешь еще на что-то надеяться?
Майлз бросил пустую чашку на кровать и стал наблюдать за Оливией, грациозно двигающейся по комнате, с босыми ногами, выглядывающими из-под грязного края платья. Интересно, не пьян ли он. Да, должно быть. Иначе эта маленькая сценка не доставляла бы ему такого удовольствия. Жаровня с углями, стоявшая в углу, хорошо натопила комнату. Фонарь на столе освещал стены бледно-желтым светом, а дождь тихо стучал в окно и по крыше. Злость на Оливию теперь казалась такай же неприятной, как и погода.
Возможно, он просто устал, или, быть может, проиграл. Все, что говорила маленькая мисс Всезнайка, было абсолютно верно.
– Ты права, конечно, – сказал он, заставив ее резко остановиться посередине комнаты. – Ну, ну, милая, не надо так удивляться. Я же не совсем глуп.
– Я отнюдь не имела этого в виду, сэр. Я только хотела отметить...
– Не стоит трудиться. Все последние годы Дэмиен говорит мне то же самое. И его брат Рэндольф говорил, и наш отец тоже.
Оливия схватила маленький стульчик и подвинула его к кровати. Она села на него, прямо держа спину и сцепив пальцы на коленях. Глаза ее казались огромными, губы влажно блестели.
– Тогда почему ты упорствуешь? – спросила она.
– Потому что верю в этот рудник. Не могу сказать тебе почему, но вот здесь, – он показал на сердце, – я чувствую, что мы только добрались до самого богатого слоя этих копей. – Спустив ноги с кровати, он взял ее руку, заставив девушку вздрогнуть от удивления и неожиданности. – Ты когда-нибудь хотела чего-нибудь настолько сильно, Оливия, что готова была рисковать всем – своей гордостью, репутацией, деньгами, – чтобы получить это?
Она заморгала своими огромными сине-зелеными глазами, а он вскочил с кровати и потянул ее за собой к окну.
Оконные стекла запотели от тепла. Майлз пальцами протер круг, разбрызгав холодные капли воды на босые ноги Оливии.
– Посмотри туда, – сказал он ей. – Скажи, что ты видишь?
Привстав на цыпочки, она взглянула в окно на унылую деревушку.
– Мокрые дома и пустые улицы, – ответила она наконец.
– Когда-то население этой деревни было втрое больше, чем сейчас. Представь, какой бы она могла стать вновь, если мы нашли новый пласт руды.
– Но опасности...
