обвинениям. Но она так много узнала о самом Альберто! Деми вздрогнула.
Итак, с самого начала Торрес испытывал болезненное предубеждение. Ему, наверное, приходилось бороться с их взаимным влечением, он мучительно воспринимал любой ее недостаток, подозрительно относился к ее поступкам. Альберто управляло желание, и цель его удовлетворения — женитьба на Деми.
Разумом он, конечно, не хотел свадьбы. И если бы не дружба Деми с Инес Ребеккой, Альберто с легкостью переспал бы с ней, утолив сексуальные инстинкты. Подсознательно его, разумеется, возмущала такая ситуация, гораздо легче считать ее девственницей. А судьба благосклонно предоставила Альберто «доказательства», что Деми — распутная девушка.
И тогда Торрес придумал свою версию, отрешенно думала Деми. Из-за болезненного самолюбия он просто не пожелал выяснять, до какой степени его обманули. Ну разве не смешно? Поверить, будто она предавалась порокам в столь юном возрасте. Однако Деми было не до веселья.
Расставшись тогда с Альберто, она чувствовала мучительную боль и горечь. Деми не хотела больше испытывать судьбу, хотя она и желала возвращения прежней идиллии, — Торрес угадал ее мысли.
Деми торопливо поднялась с потертой деревянной скамьи. Она шла по залитому солнечным светом проходу к дверям, когда перед ней появился маленький священник.
— Я отец Гомес Эстебан, — представился он на чистейшем английском языке, протягивая руку. — А вы Деми, подруга Инес Ребекки?
Захваченная врасплох его осведомленностью, девушка что-то пробормотала в ответ.
— Выпьете чаю? Или лимонада? Днем у нас очень жарко, и вы, должно быть, испытываете жажду. Вы учительница, верно? Прекрасная профессия, но сейчас от педагогов требуется больше, чем в мое время, — заметил падре, провожая девушку к маленькому домику, стоящему в тени храма. — Вы преподаете в начальной школе или в средней? — поинтересовался он.
Десять минут спустя Деми, уютно устроившись в мягком кресле в симпатичной маленькой гостиной, потягивала лимонад и уже не вспоминала, как здесь оказалась.
— Знаете, — неловко произнесла девушка, боясь, что священник заблуждается, — я ведь принадлежу к англиканской церкви.
— Я вас прошу, — засмеялся отец Эстебан, — давайте лучше продолжим разговор об истории.
Они беседовали больше часа, и, когда у Деми наконец заболело горло, она стала прощаться. Ее удивило спокойствие, воцарившееся в душе после визита к священнику. — Спасибо, — хрипло сказала она.
— За что вы меня благодарите? — Блестящие темные глаза падре, так оживлявшие его круглое умиротворенное лицо, внимательно смотрели на девушку. — Для меня большое удовольствие познакомиться с невестой Альберто.
— Невестой? — Деми замерла на месте, беспомощно повторяя его слова. Ее губы дрожали, голос срывался.
— Ну, да. — Отец Эстебан улыбнулся.
— Боюсь, вы неправильно поняли положение вещей, — начала Деми в замешательстве.
— Это, должно быть, секрет? Но в округе разве что-нибудь удержится в тайне? — Выразительные глаза священника весело блеснули. — Конечно, мы очень взволнованы предстоящей женитьбой Альберто.
Отец Эстебан попрощался. Деми продолжала стоять, как громом пораженная. Неужели Альберто привез ее сюда, чтобы осуществить свои прежние планы? Падре говорил о свадьбе, как о почти свершившемся факте. Она же только вчера приехала! Может, священник знал, что Альберто раньше собирался жениться на ней?
Вновь объятая душевным смятением, Деми направилась обратно в дом. Теперь она в ужасе заметила улыбки и пытливые взгляды встреченных ею людей. Девушка без колебаний решила найти Альберто с твердым намерением потребовать транспорт, чтобы распрощаться с эстансией. Фарс зашел слишком далеко! Торрес не имеет право держать ее как пленницу!
Альберто разговаривал по телефону. Когда Деми ворвалась в комнату, он резко обернулся, а в выразительных глазах промелькнуло удивление. По-видимому, никто не осмеливался входить в его кабинет без стука или официального приглашения.
— Я освобожусь через минуту, — холодно бросил он.
Гордо прошествовав к окну, Деми повернулась к хозяину спиной и скрестила руки на груди. Она слушала, как он быстро говорит по-французски, поражаясь безукоризненности произношения и интонации. Беседа начала действовать ей на нервы. Торрес отдавал распоряжения как настоящий феодал-аристократ, кем, впрочем, он и являлся. Когда Альберто положил трубку, девушка посмотрела на него.
— Я слышал, тебя развлекал отец Эстебан…
— Ложные слухи распространяются со сверхзвуковой скоростью, правда? — резко оборвала его Деми, подняв дрожащий подбородок. Ее чувственные губы изобразили некое подобие улыбки. — И твоя маленькая птичка не нащебетала тебе, что, по его словам, мы собираемся пожениться?
— Странная мысль, — отозвался Альберто, нимало не смутившись. Глаза, темные как ночь, пристально смотрели на девушку, красивый рот насмешливо изогнулся. — Четыре года назад я мог не сдержать желания и овладеть тобой. Но, если ты помнишь, я никогда не делал тебе предложения. Короче говоря, дорогая, такие мужчины, как я, не женятся на женщинах вроде тебя, если только не страдают временным помешательством.
Кровь отхлынула от искаженного болью лица девушки.
— Понимаешь, — лениво продолжал Альберто, — когда я встретил тебя, мне наскучили легкие победы, никто не привлекал меня. Напротив, представительницы прекрасного пола изощрялись, стремясь завоевать и удержать мое внимание. Я чувствовал себя охотником, а мне не приходилось даже прикладывать никаких усилий…
— Я не желаю больше слушать, — с внезапной яростью перебила его Деми.
— А я хочу высказаться. — Альберто сидел, вальяжно развалившись, за массивным старинным письменным столом и разглядывал ее, чуть опустив ресницы. — И вот однажды я встретил изумительно красивую девушку, которая время от времени очаровательно краснела. А когда она смотрела на меня, мысли и чувства отражались в ее прекрасных глазах. Восхитительная юная барышня отличалась таким целомудрием, что я вдруг ощутил себя настоящим романтиком, чего не происходило по отношению к другим женщинам. Да, да. И не смотри на меня с таким сомнением. Хотя мне исполнилось двадцать четыре года, — иронически напомнил Альберто, — я не был настолько умен, как хотелось бы думать!
— Да? — Деми так смутила его насмешка над самим собой, что она изо всех сил сжала кулаки, и ногти больно впились в ладони.
— Мужчины всегда мечтают о недосягаемом. Именно в ней заключалась почти вся твоя привлекательность, — мрачно заявил Альберто. — И по мере того, как я узнавал тебя — или верил, что узнаю, — я обнаружил живость, остроумие, искренность, честность — качества не менее важные, чем красота. А факт, что тебя нужно ждать, десятикратно увеличивало мое желание. Раньше такого не происходило. И я терпеливо считал дни, наделял тебя воображаемыми достоинствами.
Презрение, с которым Альберто раскладывал по полочкам свои чувства, больно ранило девушку. Он шаг за шагом воскрешал события тех невинных дней, которые жгли душу каленым железом.
— Зачем, черт побери, ты привез меня сюда? — взволнованно спросила Деми, подавляя в себе горькое чувство обиды и разочарования.
— У меня появилось непреодолимое желание наказать тебя и, признаюсь, я получаю, сейчас огромное удовлетворение, — безжалостно заявил Альберто.
— Ты тиран… подлый тиран, — в ужасе прошептала Деми. Его темные брови изогнулись.
— Однако ты еще не все услышала. Я хочу, чтобы ты лежала подо мной, задыхаясь от наслаждения, слившись с моим телом в единое целое. Тогда и только тогда я буду полностью удовлетворен, ожидание любовной игры лишь добавляет остроты.
Не раздумывая ни секунды, Деми влепила ему пощечину. Звук — неестественно громкий — повис в напряженном молчании. Альберто даже не пошевелился. Красный след от пальцев появился на щеке: Он резко поставил Деми перед собой, заметив испуг, промелькнувший в ее огромных глазах.
— В постели я тебе это припомню, Деми! Еще ни одна женщина не осмеливалась меня ударить.
— Я тебя ненавижу! — выкрикнула она. — Пусти меня!
