противоположных выводов. Их убеждения порож-дены инстинктами, их действия интуитивны...
Умница этот Лоуренс Аравийский, умница.
Глава одиннадцатая
Понедельник, 29 октября 1956 года
ВОЙНА!
Захватив два года тому назад контроль над египетским правительством, полковник Гамаль Абдель Насер с этого момента пошел по пути, с которого нет возврата. Его цель - уничтожить Израиль, неотступная мысль, о которой он часто заявлял.
Мы с отцом следили за событиями с откровенно противоположной реакцией. Я не видел в войне цели, коль скоро это касалось палестинских беженцев. Несмотря на обога-щение Сабри, Насер реально ничего не сделает для улучшения нашего положения. Если он победит и мы вернемся к нашим домам, мы всего лишь сменим иорданскую тиранию египетской. Он всего лишь использует нас.
Но хаджи Ибрагима целиком захватила насеровская лихорадка. Теперь он мог рас-суждать только в терминах войны против евреев. Он был неспособен предвидеть, что произойдет вслед за тем днем, когда мы вернемся в Табу.
Я не излагаю вам различных эпизодов в том порядке, как они произошли, ибо они нередко перекрывались по времени и переплетались. Важно, однако, что делали Насер и другие арабские правительства.
Насер подорвал позиции Иордании, провоцируя волнения беженцев в Западном Бе-реге, и вынудил Иорданию к военному союзу под его командованием. Его крепко финан-сировали Сауды, смертельные враги Хашимитов, столь же заинтересованные в отречении иорданского руководства, как в разгроме сионистов.
Насер подталкивал Сирию к попытке отрезать снабжение водой Израиля от истоков реки Иордан.
Насер останавливал все суда, направлявшиеся по Суэцкому каналу в Израиль.
Насер закрыл Тиранский пролив для израильских судов, направлявшихся в Эйлат и обратно, отрезав таким образом Израилю пути на восток. Отрезание международных вод-ных путей само по себе было актом агрессии.
Соединенные Штаты вкладывали средства в возведение высокой плотины на Ниле вблизи Асуана. Когда Насер самовольно захватил Суэцкий канал и национализировал его, американцы отказались от поддержки строительства.
Россия давно мечтала о тепловодном порте и опорном пункте на Ближнем Востоке. Советский Союз ворвался туда, заполняя вакуум, возникший после ухода американцев из Египта. Миллиарды рублей были вложены для того, чтобы закончить сооружение плоти-ны. Одновременно в Египет хлынул поток советского оружия.
После захвата Суэцкого канала Насер отказался участвовать в международной мор-ской конференции для обсуждения будущего морских путей, причинив таким образом бедствия западной экономике и внезапно предоставив России угрожающее положение в регионе.
Армии Сирии, Йемена и Саудовской Аравии были всецело в распоряжении Насера, он получил заверения в полном сотрудничестве от Ирака и остального арабского мира.
Все это время Египет вооружал и обучал федаинов. Насер несет ответственность за три тысячи рейдов федаинов в Израиль для убийств и террора.
Попирая международное право и ежедневно обещая истребить евреев, Насер повел свои легионы, до зубов вооруженные советским оружием, через демилитаризованные зо-ны Синая.
29 октября Израиль ударил первым.
Я хорошо помню запах войны в воздухе и напряжение, столь страшное, что, каза-лось, кругом потрескивало электричество. Казалось, потемнело полуденное небо. Опять повсюду было как в наши последние дни в Табе и во время битвы за Яффо.
Позже мы узнали, что Израиль заключил тайный союз с англичанами и французами, которые все еще были в ярости от захвата канала египтянами. Замысел состоял в создании двузубой вилки. Израиль ударит первым и пересечет Синай. После этого Англия и Фран-ция захватят канал.
Англичане и французы оробели под американским и русским давлением и на сере-дине сражения вышли из него. Израилю пришлось участвовать в нем одному.
В первый день каирское радио объявляло об одной сокрушительной победе за дру-гой. Демонстрации, провозглашающие Насера как нового мессию, прокатились среди бе-женцев Западного Берега как степной огонь. Каждое новое сообщение порождало новое безумство. Людей охватила неистовая радость. Мы будем дома через неделю!
Первая ночь была длинной и бессонной, мы прислушивались к радио, ожидая ново-стей. На второе утро все устали, но были полны радостного нетерпения. Затем последова-ли слабый привкус пепла, первое замешательство. Каир начал менять свои победные ре-ляции. Французы и англичане бомбят больницы и школы. О наступлении на Израиль, объявленном в первый день, теперь сообщалось как об 'упорных' боях, в которых Египет 'защищает' свои позиции, о которых ранее сообщалось как о захваченных.
Сумасшествие, окружавшее нас со всех сторон, со скрипом остановилось. Где же Сирия? Где Иордания? Почему они не вступили в бой?
К концу третьего дня правду уже нельзя было скрыть. Минута за минутой, час за ча-сом рождались новые слухи.
Израиль разбил египетскую армию!
Евреи пронеслись по Синаю, меньше чем за девяносто часов сокрушили легионы Насера и укрепились на восточном берегу канала.
Насер врал!
На четвертую ночь войны все иллюзии были разбиты. Я вернулся на раскопки у го-ры Нево, и меня разбудил вызов по радио от доктора Мудгиля.
'Ишмаель, тебе необходимо сейчас же вернуться в Иерихон. В лагерях началась па-ника. Ибрагима нигде не могут найти. Найди его и приведи в мой офис. Это срочно!'
Не так-то легко было нащупать в пустыне дорогу впотьмах и выбраться на главное шоссе. Расстояние было невелико, но все же мне пришлось потратить несколько часов. Мост Алленби был полон солдат Легиона. К счастью, мои документы были от высокопо-ставленного министра, мои приходы и уходы с горы Нево были известны охране, и я пе-решел мост почти без задержки. Все же я достиг Акбат-Джабара уже после полуночи.
Из уст в уста с причитаниями передавались слухи, что евреи идут сюда, чтобы учи-нить массовую резню. Лагерь был близок к истерике. Кто в смятении бегал вокруг, кто упаковывал вещи. О господи, повторение кошмара!
Я знал, что на Горе Соблазна есть место, куда Ибрагим уходил поразмышлять. Я был там с ним много раз. Я пробежал через лагерь и пробился к холмам; луч моего фонаря от-ражался от каменных стен.
- Отец! - неистово крикнул я.
Только мое собственное эхо было ответом.
- Отец! Отец! Отец! - вопил я.
Свет фонаря упал на него. Он сидел тихо, видно, ошеломленный событиями. Глаза у него были совсем усталые. В первый раз я заметил, что борода у него стала почти совсем белой. Он уставился на меня, не видя. Слезы текли у него по щекам.
- Отец... - произнес я, задыхаясь.
- Кончилось?
- Да.
