- Аллах! - простонал он. - Самый ужасный миг. Я дал себя втянуть. Я слушал, как какой-нибудь бедный тупой феллах. Я позволил своим мозгам заплестись. Ибрагим! Ты последний дурак! Насер! - крикнул он и плюнул на землю.
- Пожалуйста, отец, сейчас у тебя нет времени бранить себя. Люди охвачены стра-хом. Они бегают кругами и вопят, что евреи идут их убивать. Семьи укладывают пожитки, чтобы бежать. Доктор Мудгиль получил какие-то сообщения. Мы с тобой должны пойти к нему в офис.
- Бежать! Почему? Есть три тысячи федаинов, чтобы их защитить.
- Федаины разбежались.
К тому времени, как мы добрались до офиса доктора Мудгиля, Ибрагим вернул са-мообладание. Было уже после четырех утра. Кланы в Иерихоне уже собирались вместе, чтобы удирать на рассвете. Мы вошли в рабочую комнату. Пошли на слабый свет из его кабинета. У окна скрючилась фигура Нури Мудгиля. Он глядел вниз на растущий страх на улицах. На другой стороне комнаты человек облокотился о книжный шкаф.
- Полковник Зияд!
- Да, это я, хаджи Ибрагим.
О, как отец хотел убить его! Я с тревогой следил, как он сводит и разводит руки. Я встал между ними.
- Ваш парень умен, - сказал Зияд. - Ну ладно, вот что. Египетская армия разбита. Король Хусейн мудро уклонился от участия в безрассудстве Насера. Вместо этого мы за-ключили с евреями сделку. Легион не двинется против Израиля, а Израиль не двинется против Восточного Иерусалима и Западного Берега.
- Так что для паники нет причин, - сказал доктор Мудгиль.
- Если они так взбесились, ничто их не остановит, - сказал отец.
Доктор Мудгиль оторвался от окна и проковылял к нам.
- У полковника Зияда на мосту два батальона Легиона. У него приказ стрелять по всем, кто попытается перейти мост.
- Во имя Аллаха, зачем? Если вы откроете огонь, они полезут в сотне других мест. Чего вы достигнете, убив две, три, четыре тысячи запуганных людей, их жен и детей?
- Чем больше палестинцев в Иордании, тем больше наше королевство в опасности. С нас хватит, хаджи Ибрагим. Будь моя воля...
- Замолчите, Зияд, - потребовал Нури Мудгиль. - Мы знаем, что бы вы делали. В конце концов, одной резней больше или меньше в нашей истории. - Доктор Мудгиль схватил отца за одежду. - К счастью, король издал приказ позволить нам попытаться мирно остановить их при переходе моста. Вы, Ибрагим, единственный, кто может повернуть этих людей назад.
Глядя на маленький расшатанный, обветшалый мост Алленби, нельзя было предста-вить его грандиозной значительности.
- Уведите своих людей из поля зрения, за ближайшие горы, - сказал Ибрагим пол-ковнику Зияду. - И дайте мне мегафон.
- Помните, что если они хлынут за вами и перейдут мост, мы вернемся и откроем огонь.
- Да, я знаю, полковник Зияд. Вы надеетесь, что у меня ничего не выйдет, не так ли?
Рассвет.
Я занял место возле отца у моста. Мы были одни, беззащитные, под прицелами ты-сячи винтовок. Масса, приближающаяся к нам из Иерихона, была подобна туче саранчи, летящей из пустыни. В эту минуту дух отца вернулся к нему. Одинокий и благородный, он встретил безумную толпу. Его величественное присутствие заставило всех остановиться, и в этот миг он перехватил командование положением.
- Остановитесь! - крикнул он в мегафон.
- Не надо, хаджи Ибрагим, мы перейдем!
- Евреи атакуют до Мертвого моря!
- Через час они будут в Иерихоне!
- Их бомбардировщики уже летят!
- В Восточном Иерусалиме убили тысячи людей!
- Рашид! - обратился отец к возглавлявшему их пожилому шейху. - Выйди вперед!
Рашид повернулся к толпе, поднял руки, чтобы успокоить их, и один подошел к нам с отцом.
- Это без толку, Ибрагим, - сказал Рашид.
- Мы когда-то сбежали без остановки из дома, и посмотрите, как мы пострадали из-за этого! Нельзя снова бежать!
- Нас убьют!
- Ибрагим, отойди в сторону, - предостерег Рашид
Толпа наступала вперед.
- Я был на Горе Соблазна! - крикнул Ибрагим, как Моисей. - Я говорил с Мохамме-дом!
Толпа разом стихла.
- Мохаммед приходил ко мне ночью! Он сказал мне, что Аллах наложил проклятие на этот мост и эту реку! Первый, кто попробует ее перейти, не дойдет живым до другой стороны! Аллах ослепит его! Прежде чем он достигнет Иордана, Аллах раскроет ему жи-вот и пустит туда стервятников!
- Ибрагим лжет! - крикнул Рашид.
Отец отступил в сторону, оставляя открытой дорогу через мост.
- Я приглашаю шейха Рашида перейти первым! - произнес отец через мегафон. - Если ты дойдешь живым до другой стороны, пусть Аллах поразит меня!
Как будто чудом, их ярость прекратилась. Шейх Рашид предпочел не вступать на мост. Он ретировался.
- Кто спасет нас от евреев?
- Я, хаджи Ибрагим аль-Сукори аль-Ваххаби, даю вам священное слово Мохаммеда, что вам не причинят вреда! А теперь возвращайтесь домой!
- Хаджи Ибрагим велик!
- Аллах нас спасет!
Маленькие группки мужчин и женщин откалывались, начиная движение обратно к Иерихону... и еще... и еще... и еще. Тогда и Рашид пошел назад.
Через некоторое время мы с отцом снова остались одни. Он взглянул на меня и по-хлопал по плечу.
- Ты храбрый юноша, Ишмаель, - сказал он. - Пошли, забери меня домой. Я устал.
- Я люблю тебя, отец, - воскликнул я. - Я люблю тебя.
Глава двенадцатая
Через неделю после войны я вернулся на гору Нево. Всеобщее горе и замешательст-во охватило беженцев, но с отцом и мной произошло иное, необычное. Вместо того, что-бы отчаиваться, хаджи Ибрагим, казалось, прошел через длинный темный туннель. Он снова стал уповать на реализм. Он больше не пойдет за полковником Насером. И пару раз он намекнул, что жизнь, может быть, уготовила для нас кое-что получше Акбат-Джабара. Он не говорил прямо о возвращении в Табу или о том, чтобы договориться с евреями. Од-нако он несколько раз заходил к доктору Мудгилю. По-моему, он разнюхивал достойный способ покончить с нашим изгнанием.
Находясь в пустыне, я, возможно, позволил себе успокоиться звездами и тишиной, но волна надежды прокатилась у меня по жилам. Отец прислушивается ко мне. Было бы время как следует подумать и подготовиться, я смог бы убедить его, что жизнь не кончит-ся, если я поеду учиться. Разумеется, не позже чем через пару лет все мы сможем соеди-ниться и переселиться в хорошее место. Может быть, даже за
