— Слушаюсь, моя госпожа. — Собрав грязную одежду Джослин и Оливера, девушка бесшумно выскользнула из комнаты.
Молодая вдова неторопливо подошла к столу, на котором стояла шкатулка с рукоделием. Выбрав самую тонкую иголку, она начала осторожно вытаскивать занозы, оставшиеся в обеих ладонях от сучковатой ручки граблей. В каждой из них виноват Лайм Фок!
— У меня получилось! Получилось, мама! — раздался радостный голосок сына.
Джослин посмотрела на деревянный волчок, который вертелся на полу рядом с кучей ивовых стружек и камышового пуха.
— Молодец! — похвалила мать.
— Ага, — подтвердил мальчик, раздуваясь от гордости.
Подумав, что за последние часы она уделяла слишком мало внимания Оливеру, женщина подошла к сыну. В этот момент волчок натолкнулся на кучу ивовых стружек и, разбросав их по сторонам, снова вернулся на каменные плиты пола. Однако он начал терять скорость, грозя вот-вот упасть.
— Быстрее крути еще раз, пока он не остановился, — подсказала Джослин.
Оливер покрутил плавно покачивающуюся игрушку, но она, резко изменив направление, скрылась под кроватью.
Мальчуган разочарованно засопел.
Мать, улыбнувшись, ласково погладила его по еще влажным волосам.
— Достань и попробуй еще раз, а потом я уложу тебя в постель.
Тщательно вымытые щеки Оливера алели, как спелые яблоки. Он улыбнулся и, опустившись на колени, полез под кровать.
Мысли о смерти Мейнарда не давали Джослин покоя. Она должна рассказать Оливеру об отце, о котором он слышал, но которого не знал. После рождения сына Мейнард видел его только один раз. Но мальчику тогда только-только исполнился год, и он не мог помнить те несколько часов, проведенные вместе с ним. Оливер знал об отце столько же, сколько знала Джослин о нем как о мужчине и муже.
Молодая вдова вздохнула. Как ни странно, но она не скорбела по покойному и так и не смогла пролить по нему ни одной скупой слезинки. Ее ничто не связывало с Мейнардом, ничто, кроме Оливера.
Тихий стук в дверь вывел ее из раздумий.
— Кто там? — настороженно спросила женщина, приблизившись к двери.
— Это я, отец Иво, — донесся из коридора приглушенный шепот.
«Если священник вернулся из церкви, значит, Лайм тоже где-то в доме», — подумала Джослин.
— Я могу войти?
Она окинула беглым взглядом свой халат, затем оглянулась на копошившегося возле кровати Оливера. Похоже, мальчик, увлеченный игрушкой, не слышал ни стука, ни мужского голоса.
Прикусив губу, женщина лихорадочно обдумывала ситуацию. Отец Иво действительно обещал прийти к ней вечером, но этот разговор, несомненно, мог подождать до утра.
— Я собираюсь ложиться спать, — спустя некоторое время ответила она. — Не могли бы мы поговорить завтра?
— Нет.
— Но…
— Поторопитесь, сюда кто-то идет, — прошептал Иво.
Не желая, чтобы кто-нибудь случайно увидел священника возле ее спальни, Джослин торопливо открыла дверь.
Зашуршав одеждами, Иво проскользнул в комнату.
Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной. Перехватив взгляд отца Иво, вдова невольно поежилась: в его глазах светилось такое восхищение, какого она никогда не видела в глазах отца Пола.
— Вы прекрасно выглядите, леди Джослин. Какое чудесное превращение! — продолжая оценивающе разглядывать ее, заметил он.
Еще туже завязав пояс халата, она жестом указала на чан с водой.
— Да, вода и мыло творят чудеса.
— Воистину, чудеса.
Чувствуя себя неуютно и скованно под пристальным взглядом священника, Джослин подошла к сыну. Оливер стоял с любимой игрушкой в руке и недовольно смотрел на позднего гостя.
— Хочешь снова запустить волчка? — ласково спросила мать.
Оливер показал пальцем на святого отца.
— Что он здесь делает?
— Отец Иво пришел, чтобы поговорить со мной. Беседа не займет много времени.
К удивлению Джослин, сына удовлетворил столь краткий ответ, и он не стал задавать кучу вопросов, как делал обычно, а снова занялся игрушкой. Женщина повернулась к священнику.
— С записью в церковной книге все было в порядке?
— Разумеется. Этого и следовало ожидать, — удовлетворенно кивнув головой, ответил гость.
— А сэр Лайм? Что он сказал?
— Ничего, — Иво устало опустился в кресло.
Так и не дождавшись, пока ей предложат сесть, Джослин продолжала стоять.
— И что дальше? — нетерпеливо поинтересовалась она.
Словно в молитве, сложив перед лицом руки, Иво спросил:
— Вы ведь знаете, что полностью можете доверять мне, не так ли?
Молодая вдова знала только то, что ему доверял Мейнард, но далеко не полностью, так как не рассказал о браке и сыне.
— Я знаю, что вы были верны моему мужу.
— Так же, как буду верен и вам, леди. И я докажу свою преданность.
— Каким образом?
— Я предлагаю вам защиту и покровительство святой церкви. Вам с сыном Мейнарда нечего бояться, если я рядом.
С сыном Мейнарда?! Можно подумать, что она не имеет никакого отношения к Оливеру!
— В безопасности? — переспросила Джослин. — От вашего племянника?
— Племянника? — пренебрежительно фыркнул Иво. — Для меня Уильям в такой же степени племянник, в какой я для него дядя.
— Но вы же брат его отца, если не ошибаюсь?
— Моим единственным племянником был Мейнард, — процедил Иво, его губы задрожали от негодования. — Уильям незаконнорожденный ребенок.
Хотя все это Джослин уже знала от Мейнарда, нескрываемая ненависть святого отца к Лайму Фоку привела ее в замешательство. Что же мог сделать незаконнорожденный племянник, чтобы заслужить такую ненависть?
— Уж не хотите ли вы сказать, что он виноват в смерти Мейнарда?
Глаза Иво потемнели от гнева.
На долю секунды женщине показалось, что кровь застыла в ее венах. Как же она могла быть такой наивной и поверить, что Лайм не причинит зла ей и Оливеру?
— Но если он действительно убил брата, то почему…
— Я не сказал, что Уильям убил Мейнарда, — перебил ее Иво, вскакивая с кресла. — Однако именно он несет ответственность за его смерть.
— Я не совсем хорошо понимаю вас.
— Мама! — неожиданно раздался испуганный голосок Оливера.
Оглянувшись, Джослин увидела озабоченное лицо сына, обращенное к ней.
— Все в порядке, — попыталась она успокоить мальчика, выдавив улыбку. — Ты уже закончил? Давай я тебя уложу в кроватку.
Малыш энергично замотал головой.
— Нет, ну еще один раз, пожалуйста.
— Ну, хорошо. Но только один раз, — согласилась мать и повернулась к отцу Иво. — Слушаю вас.
