рыцарей, которым он приказал быть настороже. Однако, оглянувшись, рыцарь понял, что опасность исходила не от слуг, а совсем с другой стороны. Ему следовало опасаться деревенских жителей, которые с таким же оружием в руках, каким Джослин пыталась защитить себя и сына, столпились на дороге. Они, вооружившись граблями и вилами, медленно приближались к дому.
— Леди Джослин, — обратился Лайм к подошедшей женщине, — пойдите к своим людям и скажите, что все в порядке. Убедите их разойтись по домам.
Пламя протеста, вспыхнувшее в глазах молодой вдовы, быстро погасло. Так как ее сын по-прежнему находился в руках сэра Джона, ей не оставалось ничего другого, как выполнить приказ незваного гостя. Стараясь не испугать мальчика, она спросила:
— У рыцаря очень красивая лошадь, правда, Оливер?
Малыш согласно закивал.
— Да-а, и больше, чем у Большого папы.
— Верно, она гораздо больше, чем лошадь твоего деда. Я хочу, чтобы ты присмотрел за этой большой лошадью, пока я спущусь вниз по дороге и поговорю с крестьянами. Договорились? Я вернусь очень скоро.
Оливер слегка нахмурился и посмотрел на сэра Джона.
— Ты ведь неплохой человек, правда?
Губы рыцаря невольно дрогнули в слабой улыбке. Не сказав ни слова, он кивнул головой в знак согласия.
А мальчик уже повернулся к матери:
— Договорились, — охотно согласился он. — Так и быть, я присмотрю за лошадью.
Бросив на Лайма предостерегающий взгляд, Джослин направилась навстречу крестьянам.
Повернувшись к сэру Грегори, который служил ему верой и правдой много лет, Лайм только сейчас заметил кровоточащую ссадину у него на щеке, оставленную, несомненно, кинжалом священника. Племянник Иво был уверен, что дядя предпочел бы пронзить грудь рыцаря, а не оставить легкую метку на его лице.
— Сэр Грегори, — обратился он к нему, — я прошу вас сопровождать леди Джослин.
Едва не задохнувшись от возмущения, женщина резко остановилась. Дерзкие слова готовы были вот- вот сорваться с ее губ, но усилием воли она сдержала порыв. Гордо подняв голову и расправив плечи, Джослин с независимым видом двинулась дальше, игнорируя присутствие опасного незваного гостя.
Глава 3
Глаза Лайма Фока. Именно их увидела Джослин, едва переступила порог дома. Скучающим взглядом он окинул ее с головы до ног, затем посмотрел на сэра Грэгори, сопровождавшего женщину к толпе взбудораженных крестьян и обратно.
По спине Джослин невольно пробежал холодок беспокойства. Она слышала, что хорошая чистокровная лошадь украшает любого мужчину. Но это вряд ли можно было отнести к брату Мейнарда. И без огромного величественного боевого коня, на котором молодая вдова увидела его впервые, он выглядел впечатляюще. Нельзя сказать, что Лайм Фок был очень высоким, однако он крепко и уверенно стоял на мускулистых ногах, а его широкие, скрытые под накидкой плечи выделяли его среди окружающих. Его фигура притягивала к себе взгляд.
Но даже красота незваного гостя вызывала у Джослин чувство ненависти. Смерив Лайма презрительным взглядом, она оглядела зал в поисках сына. Ей не потребовалось много времени. Мальчик стоял рядом со своим дядей, который, как башня, возвышался над ним, и восхищенно смотрел на него.
Ее охватило безумное желание позвать сына и сжать его в своих объятиях. Но вместо этого Джослин, несмотря на старенькое, испачканное в земле платье, гордо вскинула голову и двинулась в глубину зала. За ней по пятам следовал сэр Грегори, несомненно, для того, чтобы доложить господину о ее разговоре с крестьянами. Ей очень хотелось призвать на помощь деревенских жителей, но страх за жизнь сына не позволил открыть им причину появления в Розмуре вооруженного отряда рыцарей.
«Нет, Лайм Фок еще не победил», — попыталась убедить она себя, заметив отца Иво, который грелся у камина. От Мейнарда она знала, что священник долгие годы хранил верность ее мужу, и хотя он искренне удивился ее появлению, в его глазах молодая вдова прочла обещание поддержки и помощи.
— Мама! — радостно воскликнул Оливер.
Игнорируя присутствие незваных гостей, мать шагнула к сыну и взяла его маленькую ручку, которую он протянул ей. Боже, какое счастье вновь прикоснуться к своему малышу! Совсем недавно на долю секунды ей показалось, что она больше никогда не ощутит тепло его крохотных пальчиков. Наклонившись к Оливеру, Джослин спросила:
— Ты присматривал за лошадью рыцаря?
Кивнув головой, мальчик затараторил, захлебываясь от восторга:
— А дядя Лайм разрешил мне подержать его меч!
Услышав, как сын назвал человека, который собирался отобрать у него то, что принадлежало ему с рождения, Джослин невольно вздрогнула. Дядя? Да этот мужчина, возможно, и убил Мейнарда ради достижения своих целей!
— Правда?
— И кинжал я тоже держал.
Даже почувствовав на себе взгляд Лайма, женщина продолжала не замечать его.
— Он великий рыцарь, — не унимался Оливер.
Джослин выразительно выгнула бровь.
— Это он так сказал? — уточнила она, покосившись на брата Мейнарда.
— Нет, мне сказал сэр Джон. — Мальчик показал пальцем на мужчину, стоящего поблизости, того самого, который перехватил его по дороге к лесу.
— Понятно, — смущенно пробормотала женщина. Выпрямившись, она краем глаза заметила, как Лайм повернулся к сэру Грегори.
— Я хочу пить, мама, — попросил Оливер так громко, что, к сожалению, заглушил разговор мужчин.
«Впрочем, мне не о чем беспокоиться», — подумала Джослин. Вряд ли что-нибудь из сказанного рыцарем могло вызвать гнев Лайма Фока. Повернувшись, она жестом подозвала одну из служанок.
— Клэр!
— Слушаю, моя госпожа, — мгновенно отозвалась девушка.
— Принеси немного молока с медом для Оливера. — Вспомнив, что на ней в данный момент лежат обязанности хозяйки дома, молодая вдова добавила: — И эль для мужчин.
— Уже послали, то есть я хочу сказать, что уже послали за элем, — пояснила Клэр. — А молоко я сейчас принесу сама.
— Послали? Но кто?
— Сэр Лайм распорядился.
Ну, разумеется, он. Кто же еще мог вести себя в чужом доме столь бесцеремонно?!
— Прекрасно, — проговорила сквозь зубы Джослин, еле сдерживая негодование.
— Я есть хочу, — жалобно захныкал Оливер.
Время ужина еще не наступило, но женщина решила поскорее начать и закончить его.
— Скажите повару, чтобы приготовил холодное мясо и сыр, — приказала она. — И пусть подогреет хлеб. А слуги тем временем передвинут столы и скамьи от стены в центр зала.
— Слушаюсь, моя госпожа. Что-нибудь еще?
— Нет, этого достаточно.
Почтительно поклонившись, Клэр повернулась и пошла к выходу.
Джослин не терпелось принять ванну. Желание искупаться было таким сильным, что она не без труда устояла перед искушением, решив отложить ежедневную приятную процедуру до вечера.
— А теперь давай-ка приведем себя в порядок, переоденемся и умоемся, — обратилась молодая мать к сыну. — А затем ты выпьешь молоко…
— Клэр, — окликнул Лайм служанку.
Заскрипев зубами, Джослин искоса посмотрела на него.
