аккуратно пострижены — коротко по бокам и чуть длиннее сзади. Огненно-рыжие изящные локоны едва касались воротника. Боже, он больше похож на благородного дворянина, чем на негодяя из рассказов Мейнарда. И все же… и все же его внешний вид не введет ее в заблуждение. Он опасен.
Еще издали заметив молодую женщину, стремительно бегущую к саду, Лайм догадался, что это и есть леди Джослин. Видимо, она пыталась спрятать сына. Однако рассмотрев ее вблизи, он решил, что ошибся. Вряд ли его избалованный вниманием противоположного пола брат мог жениться и лечь в постель с такой особой. Незнакомка, застывшая с граблями в руках, не могла отвечать высоким требованиям Мейнарда.
С головы, покрытой платком, из-под которого выбились пряди жгуче-черных волос, до пят она была покрыта пылью. Темно-коричневая юбка испачкана в земле. Лицо и шея тоже не отличаются чистотой. Возможно, перед ним простая деревенская женщина, даже не служанка из господского дома. А убегала она, скорее всего, испугавшись несущихся с бешеной скоростью всадников.
— Значит, он мертв, — уверенно произнесла незнакомка, нарушая затянувшееся молчание.
Нахмурившись, Лайм впился взглядом в ее изумрудно-зеленые глаза.
Женщина надменно подняла голову, выставив вперед испачканный землей подбородок.
— Муж предупреждал меня о том, что рано или поздно вы приедете сюда, — продолжала она. Ее журчащий нежный голос и манеры противоречили внешнему облику. — Он говорил, что вы попытаетесь убить меня и моего сына. Ведь именно это вы собираетесь сделать, Лайм Фок?
Значит, перед ним все-таки леди Джослин! Потрясенный открытием, Лайм потерял дар речи. Такая замарашка — жена Мейнарда?! Возможно, если ее вымыть и причесать, она будет выглядеть более привлекательно, но сейчас он не находил в ней ничего, что могло бы порадовать взгляд мужчины. К тому же, кто знает, какое тело скрывается под этим старым грязным тряпьем?
— Я не ошиблась? — настаивала Джослин.
Придя в себя, Лайм попытался осмыслить ее слова. Мейнард внушил своей жене, что его брат убийца?
— Где мальчик? — гневно спросил он.
— Сначала вы должны ответить на мой вопрос, — твердо стояла на своем Джослин. — С такими намерениями вы приехали сюда?
Лайм догадался, что она умышленно тянет время.
— Я приехал, чтобы заявить свои права на то, что по праву должно принадлежать мне, — заявил он прямо.
— Эшлингфорд!
Мужчина кивнул головой в знак согласия.
— Значит, я не ошиблась. Мейнард действительно мертв?
— Да.
Джослин опустила веки, скрыв под ними свои невероятно красивые глаза, пожалуй, единственное в ее облике, что привлекало внимание. Но, когда она снова подняла ресницы, в ее глазах не было и тени скорби. Лайм решил, что жена Мейнарда не только некрасива, но еще и бессердечна. Да, бесчувственная женщина, такая же, как и его брат. И именно поэтому они нашли друг друга.
— Я вижу, новость вас нисколько не огорчила, леди Джослин, — проронил Лайм и чуть не рассмеялся: ему показалось забавным обращаться к этой похожей на крестьянку женщине «леди».
Джослин гневно сверкнула глазами.
— Вы меня совсем не знаете, — сердито парировала она. — Не вам судить о моих чувствах.
Да, он действительно не знал ее. Но что еще можно было сказать о женщине, которая стала женой Мейнарда? Хотя вполне возможно, что ей не пришлось выбирать, ведь большинство женщин выходят замуж не по собственной воле и лишь немногие получают право голоса при решении таких вопросов.
— Итак, что вы собираетесь делать с моим сыном? — повторила вопрос Джослин.
Лайм тронул коня за поводья, тот сделал несколько шагов по направлению к женщине. Она, насторожившись, подняла грабли.
— Не приближайтесь, — с угрозой в голосе предупредила молодая вдова.
Повернув лошадь в сторону, Лайм покосился на ее оружие, затем перевел взгляд на лицо женщины. Ее изумрудно-зеленые глаза горели решимостью. Она мать и, пожалуй, без раздумий пустит в ход грабли, чтобы защитить своего ребенка. Пустит в ход, даже рискуя потерпеть неудачу.
— Завтра я отправляюсь в Лондон, чтобы подать прошение королю. Оливер поедет со мной.
— Зачем?
План созрел у Лайма совсем недавно. Собираясь в дорогу, он еще толком не знал, что будет делать дальше. Но чем больше он думал, тем больше ему нравилась эта идея. Пусть король собственными глазами увидит ребенка, которого Мейнард назвал наследником. И пусть решит, можно ли такое огромное и такое богатое поместье, как Эшлингфорд, отдать в руки младенца.
— Где он?
В глазах женщины появилось выражение удовлетворения.
— Там, где вы не сможете его найти.
— Я догадываюсь, что вы думаете обо мне, но заверяю вас, вашему сыну не грозит опасность.
На ее лице отразилось недоверие.
Он кивком головы указал на грабли.
— Вы собираетесь пустить их в ход?
— Да, если потребуется.
Лайм усмехнулся: сложившаяся ситуация начала казаться ему смешной. Что бы сказал его отец, если бы увидел, как облаченный в доспехи и вооруженный рыцарь застыл перед испачканной землей с головы до пят женщиной, которая намеревалась защищаться старыми деревянными граблями?
— Опустите грабли, леди Джослин. Не бойтесь меня.
— Не бояться? Я достаточно много знаю о вас, Лайм Фок, чтобы не верить вам. Я знаю, что вы за человек.
Мейнард постарался на славу!
— Неужели вы думаете, что эти старенькие деревянные грабли смогут помешать мне сделать то, ради чего я, по вашему мнению, приехал сюда? Я ведь хорошо вооружен. Гораздо лучше, чем вы, — добавил он, с усмешкой глядя на ее оружие.
Взгляд Джослин метнулся с огромного меча, прикрепленного к седлу, к мечу покороче, висевшему на поясе рыцаря, и, наконец, к кинжалу.
— Если бы я был хладнокровным убийцей, как убедил вас Мейнард, — спокойно продолжал Лайм, — вы бы уже не стояли здесь.
В глубине души женщина не могла не согласиться с таким веским доводом, однако грабли из рук не выпустила.
— Я не позволю вам забрать моего сына.
Лайм собрался было снова заверить молодую мать в том, что ни ей, ни ее сыну никто не причинит вреда, как из-за забора донесся протестующий детский крик.
— Похоже, он уже в моих руках, — обронил рыцарь.
Лицо Джослин исказилось от ужаса и отчаяния. Выронив грабли, она сорвалась с места и помчалась из сада.
Лайм пришпорил коня и последовал за ней. Они обогнули господский дом и увидели сэра Джона, который в сопровождении трех рыцарей ехал к ним навстречу.
— Нет! — закричала Джослин и рванулась вперед к извивающемуся всем телом и жалобно плачущему сыну, которого зажал под мышкой сэр Джон.
Лайм развернул коня и преградил ей дорогу.
— Осторожно, вы угодите под лошадиные копыта, — предупредил он.
Резко вскинув голову, молодая мать обрушила на него всю силу своего гнева.
— Это как раз совпало бы с вашими планами, не так ли?
Натянув поводья, мужчина перевел взгляд на рыцарей. Понимая, что женщина вряд ли поверит ему, он решил не продолжать бессмысленный спор.
Когда сэр Джон подъехал достаточно близко, брат Мейнарда рассмотрел своего племянника. Ребенок
