пробурчала леди Бесс.
— Так убил он её или нет, как ты думаешь?
— Нет, конечно же, не убивал, — прозвучал категорический ответ.
— Ты, похоже, в этом уверена. А почему?
— Просто уверена, и все. Никогда не смогу поверить, что Данте способен на такую чудовищную вещь, как убийство. Знаешь, детка, если тебе кто-то нравится, ты никогда не поверишь ничему плохому, что могут сказать о нем.
— Но ведь ты сама разорвала свою помолвку с ним, мама! Если ты его любила, почему же ты отвергла его?! — темные глаза Энн впились в покрасневшее лицо матери. — Ой! Ты дернула меня за волосы!
— Это случилось потому, что он пустил по ветру все свое состояние, — коротко сказала леди Бесс, вплетая темно-красную ленту в роскошную косу дочери. — К несчастью, пришлось подумать о том, на что мы будем жить, а Данте думал только о картах и о той дьявольской игре, которой предавался каждый день. Как я могла отдать свою руку человеку, который был не в состоянии позаботиться обо мне? — раздраженно произнесла леди Бесс, и сама почувствовала, как резко прозвучал её голос. — По крайней мере, тогда я рассуждала именно так. И притом, не забывай, ведь я была очень молода. И, наверное, очень наивна.
— Прости, мама. Я и не знала, что до сих пор думаешь о нем, — с раскаянием произнесла Энн.
— Пустяки. Это же смешно, в конце концов. Трудно даже представить себе более неудачный брак! У него был дикий, необузданный нрав и дьявольская надменность, а я всегда предпочитала поступать по- своему и мало интересовалась, нравится ли это другим. Скорее всего, не прошло бы и месяца, как мы просто поубивали бы друг друга! — криво усмехнулась леди Бесс.
— Но ты до сих пор любишь его, ведь правда, мама?
Но леди Бесс Сикоум предпочла промолчать. Ведь это было как раз то, в чем она никогда бы не позволила признаться даже самой себе, даже несмотря на то, что более пустую и бессмысленную жизнь, чем она вела, трудно было вообразить. Да и будущее не сулило ничего хорошего.
— Я ведь, в общем-то догадывалась, что с отцом ты никогда не была счастлива.
Леди Бесс потрясенно застыла от этого неожиданного признания дочери. — Неужели это было так заметно? — тихо спросила она наконец.
— Господи, да и как ты могла быть счастлива с человеком, если он и трезвым-то никогда не был?! А уж когда в кои-то веки открывал рот, то говорил только о своих несчастных собаках! — буркнула Энн, обезоружив мать неожиданной цепкостью безжалостной детской памяти. — И нет ничего удивительного, что ты тоскуешь по своей прежней любви, особенно теперь, когда ты уже давно овдовела.
— Спасибо, детка, — благодарно произнесла леди Бесс. Она с удивлением посмотрела на дочь, впервые видя в ней неглупую молодую девушку, а не ту маленькую дочку, которой она была для неё до сих пор.
— Так ты все ещё думаешь о нем?
Леди Бесс слабо улыбнулась и ласково провела рукой по тяжелой, блестящей косе. — Да. И даже больше, чем следует. А впрочем, лишь одному Богу известно, жив ли он еще?
— А может быть в один прекрасный день он прискачет к нашему дому на огромном черном, как ночь, коне, и увезет тебя в свой замок? — мечтательно произнесла Энн, снова превратившись в маленькую девочку, которая жить не может без сказок.
— Если он и вернется, он даже и не подумает взглянуть на меня, и я прекрасно понимаю, почему. Я предала его. Он этого никогда не сможет простить, — печально сказала леди Бесс, чувствуя, что и она сама тоже никогда не простит себе этого.
— Ах, нет, мама, не что ты! Конечно же, он все ещё любит тебя. А если и нет, то влюбится немедленно, как только увидит, ведь ты такая красавица! — темные глаза Энн сияли неподдельным восхищением.
— Наивное дитя, — невольно тронутая искренней любовью дочери вздохнула леди Бесс.
— Да и потом, мама, ведь твой дедушка в то время никогда бы не позволил тебе выйти за него замуж, раз его репутация была погублена. К тому же, у него не было ни гроша за душой. Ты была несовершеннолетней и не могла выйти замуж без согласия деда.
— Ты права, милая. Дедушка никогда не дал бы согласия на наш брак, особенно когда узнал, что Данте спустил все свое состояние за карточным столом. А потом, когда Данте обвинили в убийстве, он и подавно разъярился и даже запретил мне повидаться с ним, — горько вздохнула леди Бесс, — Только гораздо позже в его руки попали сведения, которые доказывали невиновность Данте — и которые навеки покрыли меня позором в его глазах.
— О чем ты говоришь, мама?!
Бесс заколебалась было, потом решилась. — Это были всего несколько слов. Я болела в то время, у меня был сильный жар и вот в бреду я проговорилась о том, что до тех пор было нашей с Данте общей тайной. Думаю, дедушка до сих пор не простил мне этого. А может, он осуждает меня за тот вред, что я принесла Данте, когда солгала. Я его не осуждаю, ведь я сама до сих пор не могу простить себе этого.
— Я всегда удивлялась, почему дедушка так редко бывает у нас.
— Он не держит зла ни на тебя, ни на Чарльза. Он хороший человек, благородный и честный, только уж очень суровый. Дедушка считает, что я опозорила его, нарушив его кодекс чести. Только вот ведь что странно. Что ни болтали в то время о Данте, в глазах дедушки он по-прежнему остался джентльменов. А теперь, — велела с напускной строгостью леди Бесс, коснувшись ласковым поцелуем свежей щечки дочери, — бегом в постель.
— Спокойной ночи, мама, — пробормотала Энн, чмокнув мать. Завертевшись волчком, так что пышная ночная сорочка взвилась колоколом, Энн протанцевала к двери, но вдруг помедлила, прислушиваясь. — Ты ничего не слышала, мама7 — спросила она, чувствуя, как мурашки от испуга побежали по спине.
Леди Бесс стиснула зубы. — Нет, — как можно уверенней произнесла она. — Беги в постель, детка.
Как только за тоненькой фигуркой дочери захлопнулась дверь, из её груди вырвался усталый вздох, но глаза по-прежнему были прикованы к окну. Она и не помышляла о том, чтобы лечь в постель. Окна её спальни выходили на конюшню. Леди Бесс с трудом подавила в себе желание выглянуть наружу, подумав, что кто-нибудь, притаившись в темноте, легко заметит её. Закутанная только в легкую ночную сорочку, она зябко поежилась, но не от холода. Это просто нервы, попыталась успокоить себя она, напряженно вглядываясь в сгустившуюся за окнами тьму.
Накинув на плечи теплую, шерстяную шаль, она обхватила себя руками, чтобы немного унять дрожь, и принялась мерять шагами комнату. Она подождет, пока у дверей не звякнет колокольчик, решила она про себя, а потом …
Вдруг леди Бесс подскочила, как ужаленная, и сердце её неистово заколотилось. Что-то уж слишком тихо было вокруг. Что же её разбудило? Устав бродить из угла в угол, она свернулась калачиком в обшарпанном кресле перед камином и задремала, но это было уже довольно давно, она помнила, как часы хрипло пробили час. Сейчас было гораздо позднее, она проспала не меньше часа, так почему же так тихо?
Леди Бесс вздохнула. Она спустила ноги с кресла и пошарила по полу в поисках шлепанцев. Вдруг её нога коснулась чего-то твердого и холодного и женщина оцепенела от ужаса. В предрассветных сумерках она, не веря своим глазам, увидела сломанный запор, который накануне вечером велела поставить на двери конюшни.
— Неужели вы действительно считали, что такой пустяк сможет мне помешать, леди Бесс? — раздался в комнате чей-то резкий голос.
Хриплый вопль ужаса застрял у неё в горле. Она безумным взглядом уставилась на человека, привольно раскинувшегося на её кровати со стаканом бренди в огромных руках. Он был высок, широк в плечах, с длинными, мускулистыми ногами. Одетый в кожаные штаны и легкую куртку, мужчина на первый взгляд ничем не отличался от крестьянина, только тяжелые ботинки до самого верха были заляпаны грязью и тиной. Похоже, этому человеку было не впервой проводить много времени в пути.
— Вы?! — хрипло выдохнула женщина.
— Ах, леди Бесс, а я-то думал, вы гораздо умнее. Как жаль!
— Убирайтесь вон! Как посмели проникнуть в мой дом?! — она изо всех сил старалась выглядеть уверенной в себе, хотя её била крупная дрожь.
— Ах, Бесси, ну и жестокая же ты женщина! Хочешь выгнать, как собаку, человека, который глаз не сомкнул, стараясь заработать для тебя хоть немного денег! Ты меня просто разочаровала, вот так-то!
