чего-то тяжелого и звон бьющегося стекла. Они могли лишь гадать, что там происходит.
Но вот уже почти полчаса, как в доме воцарилась тяжелая тишина. Было так тихо, что Хьюстон Кирби стал подумывать о том, что не худо было бы посмотреть, что там с капитаном.
Рее пришла в голову та же мысль. Она перестала беспокойно расхаживать взад-вперед и пристально уставилась на закрытую дверь с каким-то непонятным выражением в фиалковых глазах. — Мне бы следовало пойти с ним, Кирби. Я должна быть рядом с Данте. Я бы так и сделала, но он просто вышвырнул меня из дома. Когда мы венчались, я поклялась быть рядом с ним всегда, в счастье и в горе, и я сдержу свое слово, понравится ему это или нет! — решительно объявила Рея, похлопывая хлыстиком для верховой езды по подолу амазонки, будто подбадривая сама себя.
Френсис и Алистер обменялись понимающими взглядами. И Френсис, покорно пожав плечами, сдался. Уж кто — кто, а он прекрасно знал свою сестру и понимал, что сопротивляться ей бесполезно. Он давно уже убедился, что под этой хрупкой, изящной внешностью скрывалась железная воля.
— Ох, миледи, я совсем не уверен, что вам стоит сейчас идти в дом. О Господи, что подумает обо мне её светлость, коли прознает, что я позволил вам пойти на это?! — запротестовал Кирби, вспомнив при этом и о его светлости герцоге Камаре. Попытавшись представить, что скажет он, узнав о поступке дочери, Кирби похолодел.
— Если бы мама оказалась на моем месте, уж будьте уверены, она бы тут и минуты не простояла! Она вошла бы внутрь вместе с мужем, — упрямо заявила Рея.
— Лорд Френсис! — взмолился Кирби.
— Кирби, вы же прекрасно понимаете, я и сам знаю, что я должен, но, будь я проклят, если мне это удастся, — со слабой усмешкой пробормотал Френсис, и дворецкий понял, что с этой стороны помощи ему не дождаться.
Он бросил на брата с сестрой свирепый взгляд и возмущенно фыркнул. Повернувшись к Алистеру Марлоу, который всегда славился тем, что не терял голову ни при каких обстоятельствах, Кирби понял, что проиграл, ибо сей достойный джентльмен ухмылялся до ушей. Раздосадованный Кирби, который не видел в этом ничего смешного, решил, что все вокруг попросту спятили. Единственное, что ему не пришло в голову, это то, что в подобных безрадостных обстоятельствах даже малая толика веселья помогает не отчаиваться.
И конечно, в такой ситуации любой пустяк мог послужить причиной истерического приступа смеха. Так и произошло. Сначала Рея тихонько хихикнула при виде расстроенной физиономии Кирби, потом расхохоталась и смеялась до тех пор, пока слезы градом не покатились у неё из глаз. Френсис смеялся так, что плечи у него ходили ходуном, а оглушительный хохот Алистера громыхал, словно гром.
Хьюстон Кирби, не веря своим глазам, растерянно уставился на всех троих. Он возмущенно закатил глаза, но те только пуще захохотали. Кирби сокрушенно покачал седой головой, укоризненно глядя на молодую хозяйку, а та беспомощно цеплялась за брата, чуть не падая на землю. Впрочем, лорд Френсис вел себя ничуть не лучше. Юноша согнулся в три погибели, держась за живот от смеха и Хьюстон Кирби беспомощно передернул плечами. Иные молодые люди, решил он, сущие дети, проживи они хоть до ста лет.
Все происходящее могло показаться сценой из Бедлама, особенно человеку, который внезапно бесшумно показался из-за деревьев и остановился у них за спиной, с удивлением наблюдая веселившуюся троицу, в то время, как четвертый член компании взирал на молодых людей с явным неодобрением.
— Могу я узнать, в чем дело? — холодно осведомился голос и молодых людей словно окатили ушатом ледяной воды.
— Капитан! — воскликнул Кирби, резко обернувшись, и встретился взглядом с Данте Лейтоном, который, по-видимому, покинул дом через одну из дверей в боковом крыле. — Господи, как вы меня напугали! — пробормотал старый дворецкий, прижимая к груди дрожащие руки.
— Данте! — вскричала Рея. Подбежав к нему, она бросилась в объятия к мужу. — Ох, я так волновалась! — её глаза испуганно впились в его лицо, но оно было непроницаемо.
— Так я и подумал, хотя мне и было немного тревожно, как бы такой взрыв веселья вам не повредил, — с кислой усмешкой пробормотал он.
Оба молодых человека, и Алистер, и Френсис Доминик мгновенно сконфузились и притихли, все ещё с трудом переводя дыхание. Сейчас им уже с трудом верилось, что всего минуту назад они чуть было не катались по земле от хохота.
— Прошу прощения, капитан, — пробурчал Алистер, его лицо побагровело от смущения. — Мы ничего такого не имели в виду. Даже не понимаю, чего это мы так развеселились, — неловко добавил он.
Френсис откашлялся, с трудом прочищая горло. — Мистер Марлоу абсолютно прав. Мы вели себя глупо, — запинаясь, объяснил он, — Я извиняюсь. Вы, наверное, решили, что мы просто спятили, — добавил он, надеясь, что Данте не обиделся.
— Мне очень неловко, Данте, — сказала Рея, — Это все я виновата. На самом деле мы очень огорчены из-за того, что случилось в Мердрако. Не сердись, мы действительно вели себя глупо.
Но Данте ничуть не был обиделся. Он лучше, чем кто бы то ни было понимал, чем был вызван этот смех. Сколько раз у него на глазах смелые и решительные люди, только что одержавшие победу и чудом избежавшие гибели, вдруг начинали хохотать, сами не понимая, почему.
Его мрачное лицо немного просветлело. Заметив, что Данте улыбается, Френсис и Алистер расслабились, и из груди Кирби вырвался облегченный вздох.
Припав к груди мужа, Рея почувствовала, как стальное кольцо его рук чуть ослабело, он уже не сжимал её с таким отчаянием и безнадежностью, — А что остальной дом? — осторожно спросила она.
Данте мрачно кивнул, — Везде то же самое. Однако, это довольно странно, ведь если контрабандисты и были в Мердрако, то довольно давно. К тому же даже звери не выносят грязи у себя в жилище, — с горечью добавил он.
— Эти скоты, что называют себя Дети Велиала, им бы валяться в свинарнике, — заявил Кирби, возмущенно уставившись к себе на ноги.
— Не волнуйся, Кирби, их день придет, — с жесткой ухмылкой пробормотал Данте.
— Вот это как раз меня и беспокоит, — пожал плечами старик. Он успел заметить, как при этих слова пальца капитана бессознательно стиснули рукоять шпаги, будто мысленно всаживая её в тело Джека Шелби, прямо в его черное сердце.
— Ну хорошо, капитан, так что же будем делать? — нетерпеливо спросил Марлоу. Эти слова прозвучали словно эхо прошлых дней, и встретившись с ним взглядом, Данте вновь почувствовал под ногами палубу Морского Дракона, где каждую минуту их подстерегали смертельные опасности и новые приключения.
Казалось, Лейтон был озадачен, будто совсем не ожидал от своего помощника подобной дружбы и преданности. Теперь тот был богат и у него не было ни малейшей нужды служить кому бы то ни было. — Это может оказаться опасно, — смутился Данте.
— Так и мистер Кирби говорит, — не моргнув глазом, подтвердил Алистер.
— Ты уверен, что хочешь остаться со мной? — спросил Данте. — Ты же сам видел, что в Мердрако сейчас жить невозможно. Чтобы дом снова превратился в нормальное жилище, предстоит немало потрудиться. А кругом полно врагов, которые будут просто счастливы, если я исчезну. Не исключено, что они решат вообще покончить со всеми, кто носит имя Лейтонов, — предупредил он молодого человека. — Ситуация не в нашу пользу, Алистер, хотя у меня остались друзья, которые готовы мне помочь.
— Нам на Морском Драконе случалось попадать и не в такие переделки, — беззаботно отозвался Алистер. По его мнению, пора было приниматься за дело, да и что толку волноваться заранее?
— Тогда мой долг — предупредить вас, — объявил Лейтон и в глазах его блеснул опасный огонек, — что я твердо намерен уничтожить змеиное гнездо и увидеть собственными глазами, как их главарь либо сгинет в тюрьме навечно, либо отправится на виселицу.
Френсис Доминик был единственным из всех, кому до сих пор не доводилось ни разу видеть Данте Лейтона в подобной ярости. И столкнувшись с ней впервые, он сразу и безоговорочно поверил в те невероятные истории о капитане, что рассказывал Конни Бреди.
Господи, если даже Данте Лейтон, высокородный джентльмен, аристократ, может так жаждать крови, то что же говорить об остальной команде Морского Дракона?! Френсис в изумлении затряс головой. И его родная сестра плавала на одном корабле с этими головорезами! Беспомощно теребя изысканно повязанный
