– Он сам, как горилла, – заключила Алиса.
– Считает себя Кинг Конгом, – заметила Эрин.
– Скорее, Кинг Членгом.
– Прошу извинить мою сестру, – промолвила Эрин. – Обычно она не такая.
– Все нормально, – успокоил их я.
– Видишь? – оживилась Алиса. – Я же говорила, что Руперт – не зануда.
– Это он просто из вежливости. Я промолчал, не желая ввязываться в их перебранку Дело в том, что меня вовсе не шокировали слова Алисы. Трудно обижаться на подобное, когда рядом такой тип, как Уэзли. Трудно вообще чувствовать что-нибудь, кроме страха. Но время от времени меня это все же несколько забавляло. И иногда даже приводило в смущение.
И возбуждало. А что, вообразите, сижу на земле между Эрин и Алисой. Они – в чем мать родила. Учитывая состояние моих шорт, я тоже практически нагой.
И хотя мне почти не было их видно, как выглядят они, я вроде бы знал. В конце концов, у меня было достаточно времени, чтобы изучить каждый дюйм тела Эрин, когда она была в комнате с Уэзли и Тельмой. А они с Алисой – близнецы. И что невозможно было разглядеть из-за темноты, легко дорисовывало мое воображение.
В довершение всего употребление Алисой таких слов, как “писька”, “член” и так далее, только усугубляло ситуацию – или совсем наоборот, если взглянуть на эти вещи по-иному.
Потом у меня никак не шло из головы, что Эрин “кипятком писала” по мне. Понятно, это было высказано другими словами, но, как бы это ни прозвучало, она наверняка дала ясно понять Алисе, что я ей нравлюсь.
Интересная новость. Невероятная и даже удивительная.
Плохо только, что случилось это, когда мы все были в такой опасности, что, казалось, не переживем эту ночь.
Но как бы там ни было, это дает представление о том, что со мной происходило, и почему я не чувствовал никакой неловкости от выражений Алисы. Вежливость тут была ни при чем, я говорил правду.
Решив вернуть разговор в деловое русло, я спросил:
– Значит, по-вашему, Уэзли не станет прыгать с клетки на клетку?
– Да он такого и днем никогда не делал, – ответила Эрин.
– Это не означает, что он не смог бы, – возразила Алиса.
– Если он захочет добраться до нас, – заметила Эрин, – не сойти мне с этого места, он воспользуется лестницей. Будет перекладывать ее с клетки на клетку. В таком случае мы это услышим.
– Лестница алюминиевая, – пояснила Алиса.
– Незаметно подкрасться он не сможет, об этом можно не беспокоиться, – заключила Эрин.
– Если только он все же не решится прыгать. Когда он приземлится на нашей клетке, мы-то услышим, но...
– Он не такой дурак, чтобы прыгать.
– Или если он спустится вниз, – предположил я. – Тогда он сможет подкрасться к нам по земле...
– Кимберли предупредит нас, если Уэзли спустится.
– Должна предупредить, – уточнила Алиса.
– Да. Мы придумали свои небольшие хитрости. Если Уэзли сделает что-нибудь такое, о чем нам не помешало бы знать, Кимберли передаст Конни, а та скажет Алисе.
– Да только Конни спит, – буркнула Алиса.
– Может, спит, а может, и нет, – возразила Эрин. – Впрочем, Уэзли и не собирается слезать. Он именно там, где хотел быть, вверху, где его не достать.
– У меня есть копье.
Пару минут обе девчонки молчали. Затем Эрин спросила:
– А ты смог бы попасть в него?
– Не знаю.
– Тогда лучше и не пытаться, – заключила Алиса. – Ведь даже если ты попадешь в него, он все еще будет в состоянии поджечь Билли. Ему достаточно лишь бросить факел.
– А что, если подождать, пока факел догорит? Снова на пару секунд наступила тишина. Затем заговорила Алиса:
– Не знаю.
– Ждать придется очень долго, – заметила Эрин. – И даже когда факел догорит, Уэзли просто окунет его в бензин и снова зажжет.
– Чем?
– А?
– Чем он снова зажжет его?
– А, у него есть папины зажигалки. Держит их в коробке там, наверху, для поджигания комков бумаги.
– И сигарет, – добавила Алиса. – Эта гадина дымит как паровоз. Это еще одно, чем он нас изводит. Окурки. Ему доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие швырять их в нас.
– Для этого ему вовсе необязательно влезать наверх, – пояснила Эрин. – Чаще всего он делает это с земли. Подходит к стенке клетки и с воплем “На подходе!” выстреливает окурком сквозь прутья. Увернуться от них труднее, чем от скомканных страниц.
– И они так обжигают, – прибавила Алиса.
– Какой ужас! – возмутился я.
– Да это что по сравнению с некоторыми другими вещами, которые он делает с нами.
– Руперт не хочет слушать об этом.
– А Тельма, та даже хуже Уэзли, – продолжала Алиса. – Иногда она заходит прямо к нам в клетки и...
– Прекрати, – оборвала ее Эрин. – Я вполне серьезно.
– Мне кажется, она не иначе как лесбиянка...
– Они оба – парочка больных психов, – перебила ее сестра. – Но давай оставим эту тему, ладно? К чему эти разговоры? Ты ведь не собираешься рассказывать Руперту обо всех гадостях, которые они вытворяют с нами?
– А Руперт не возражает. Так ведь, Руперт?
– Ну...
– Зато я возражаю, – отрезала Эрин. – Так что просто придержи язык, ради Бога. Это меня смущает. Руперту вовсе не обязательно слышать обо всех мерзких подробностях.
– Пусть сам за себя скажет. Ты хочешь услышать о любимых занятиях Тельмы, Руперт?
Надо было искать какой-нибудь выход, и я нашел его.
– Между прочим, она мертва.
– Что? – воскликнула Эрин.
– Я ее убил. Там, в бухте.
– Вот те на!
– Фантастика! – поддержала ее Алиса.
– Молодец, – похвалила меня Эрин. Внезапно что-то коснулось моего бедра, и я вздрогнул. Затем до меня дошло, что это рука Эрин. Она нежно стиснула мою ногу. – Как тебе это удалось? – спросила она.
– Одним из тех мачете.
– Ну и ну!
– Фантастика, – повторила Алиса.
Рука Эрин скользнула под изорванную штанину.
– Так что, – продолжал я, – Уэзли теперь единственный больной псих, который должен нас беспокоить.
Ее крохотная теплая ручка заскользила вверх по моему бедру, дойдя почти до паха, прежде чем повернуть назад. Я невольно изогнулся.
