Я подобрал его вставные зубы и сунул их ему в руку.
– У тебя может случиться воспаление уха, дружок, так вот: нет ничего более предательского, чем замочная скважина. Если хочешь начать заниматься шпионажем, нужно сперва излечиться от астмы: твое дыхание слышно даже в Ватикане.
Очень сконфуженный, он ушел.
Синьора, которая присутствовала на этом спектакле, выдала мне улыбку, не лишенную беспокойства.
– А теперь, – сказала она, – может быть, вы объяснитесь?
Я пожал плечами.
– Что мне объяснять, синьора? Я только лишь повторил слова моего приятеля Донато. Это скромный человек, и он мне больше ничего не сказал.
Она покачала своей прекрасной золотой шевелюрой. Чем больше я смотрел на эту Офелию, друзья мои, тем больше мне хотелось провести с ней конец недели в укромной гостинице. У нее есть все, чтобы сгладить монотонность воскресенья.
– У меня есть желание сообщить о вас в полицию, – произнесла она, прямо глядя мне в глаза.
– Вам виднее, мадам, – не дрогнув проговорил я.
– Это все, что вы имеете мне сказать? – спросила она.
– По поручению Донато – да. Но со своей стороны я мог бы добавить несколько слов, если вы мне позволите.
– Я вас слушаю.
– Вы самая прекрасная женщина в Италии, синьора, – сказал я, страшно сожалея о том, что я так обезобразил свою прелестную внешность.
Она слегка вздрогнула от негодования.
Я сломался пополам в светском поклоне и вышел.
Лакей, стоящий в конце коридора, посмотрел на меня ледяным взглядом, но все же проводил меня до двери, держась на некотором расстоянии от меня.
Забавный домишко! Демарш, который я только что предпринял, – это просто идиотство с моей стороны. Ничто не доказывает, что мадам Кабеллабурна связана с Градос. Это просто фантазия моего разгоряченного мозга. Но потом я утешил себя мыслью, что, если она придет в назначенное место, я всегда смогу сделать небольшой сюрприз моему знаменитому коллеге, комиссару Ферна-Брасса. Ну что ж, поживем – увидим.
А пока надо, как говорится на юридическом языке, продолжать дело. Когда часы пробили восемь раз, я нашел Ферна-Брасса в ресторане. Он был здесь хорошо известен, и на него были устремлены все взоры.
– Итак, стрелок! – бросил он мне с акцентом, который я не собираюсь воспроизводить.
– Итак, большой шеф!
После того, как мы с легкостью поглотили по два «винано», мы заказали специальные деликатесы.
– Как ваше следствие? – спросил я.
– А ваше?
– О своем я сообщу завтра утром, так как ожидаю новостей еще сегодня. А как по вашему мнению, кто убил шофера?
– Если вы хотите знать мое личное мнение, то это сделал кто-то из служащих цирка, Сан-Антонио. За этим персоналом никто не следит. А разные преступники, бегущие от закона, нанимаются работать в цирки: это позволяет им переходить границу без особого риска. Я думаю, что это произошло так: шофер ждал свою подружку. Увидев его одного, да к тому же стоящего в тени, один из ваших бродяг решил его потрясти, а чтобы он не рыпался, воткнул ему нож в спину.
– А разве жертва была ограблена?
– Нет, что верно, то верно. Убийцу, несомненно, потревожили. По моему мнению, никто не стал бы так рисковать, не зная ради чего.
– А вы у всех проверили алиби? – небрежно спросил я.
– Да. Но это было не очень просто. Большинство артистов уже легли спать, во всяком случае они так утверждают, и по этой причине ничего не слышали.
– А вы их всех проверили?
– Да, всех.
– И все находились в своих фургонах?
– Не все. Пивуникони, маг, и его ассистентка отправились обедать в ночную коробку. Я проверил: это правда. А Градос давали частное представление в одной коробке, где их все хорошо знают.
Я вздрогнул.
– Тоже проверено?
– Да, синьор комиссар. На этом представлении они исполняли свой номер.
Я не стал расспрашивать об этом более подробно, чтобы не навести Ферна-Брасса на след, но мне стало грустно. Своей башкой, сделанной во Франции, я считал, что убийца – это Донато. И вот эта теория разрушена. Я все более сожалел о своем посещении дворца Кабеллабурна.