– А ты наверное подумала, что я никогда раньше не дарил тебе цветы.
– Нет, ну как же, дарил, – она сдержала улыбку, хотя вырисовывающаяся картина начинала ей нравиться. – Два раза. Первый раз, когда ты опоздал на два часа на ужин – ужин, который я с таким трудом приготовила сама.
– И ты бросила их в меня.
– Конечно. А второй раз – Ах, да, это было, когда ты разбил фарфоровую шкатулку, которую Лили подарила мне на Рождество. Так что же, Каллахан, ты сотворил на сей раз?
– Ничего, кроме того, что пытался быть любезным с разозленной женщиной.
– Ну что ж, я ведь не бросаю их тебе назад, – она улыбнулась и взяла его за руку. – Пошли в дом. Поужинаем здесь.
– Рокс, я хочу побыть с тобой наедине, а не в доме, где полно народу.
– Дом, полный народу, ушел на целый вечер, так что Бог тебе в помощь, Каллахан, я уже готовлю.
– О, – значит, глубина его чувств проверена, где только можно. Он изобразил улыбку, – отлично.
– Я думаю. Пошли в гостиную. У меня там для тебя сюрприз.
Он едва не спросил ее, не приготовила ли она какую-нибудь отраву, но сдержал себя.
– Если ты не хочешь возиться с готовкой, крошка, мы можем увалить отсюда, – он проследовал за ней в гостиную, где увидел мальчика, сидевшего на краю дивана.
– Привет, дружище.
– Привет, – Нат долго изучал его с пристальностью, которая заставила Люка съежиться. – А почему ты здесь не живешь, если ты мой папа?
– Я… – потрясенный до глубины души. Люк мог только смотреть.
– Мама сказала, что тебе нужно было уехать надолго, потому, что тебя преследовал плохой человек. Ты его застрелил?
– Нет, – он хотел сглотнуть, но не смог. И сын, и любимая женщина терпеливо ждали. – Я решил его проучить. Я не думаю, что мне понравилось бы в кого-нибудь стрелять, – ошарашенный он посмотрел на Роксану. – Рокс. – Хотя его глаза молили о помощи, она покачала головой.
– Иногда с места в карьер – единственный путь, – прошептала она. – Безо всяких репетиций, Каллахан. Без сценариев и прогонов.
– Ладно, – неровной походкой он подошел к дивану и сел на корточки перед сыном. На мгновение он почувствовал себя так же, как во время своего первого представления под ярким куполом карнавального шатра. Мурашки побежали по его спине – Прости. что я не был здесь с тобой и твоей матерью, Haт.
Глаза Ната забегали. В животе у нет урчало с тех пор, как мама усадила его и сообщила, что у него есть папа. Он не знал, к добру урчит живот или нет – так же, как когда Мышка кружил его или когда он объелся конфетами в День Всех Святых.
– Может быть, ты не мог, – промурлыкал Нат, дергая за нитки, торчащие из дырки на коленке его джинсов.
– Мог или нет, все равно прости. Я не думаю, что я тебе так уж сильно нужен, ты ведь уже большой. Мы – ax – будем дружить, хорошо?
– Конечно, – Нат выдвинул нижнюю губу. – Я-то думаю.
А он еще считал, что Роксана – крепкий орешек.
– Можем быть друзьями, если ты захочешь. Тебе не обязательно считать меня своим отцом.
Слезы стояли у Ната в глазах, когда он вновь поднял голову. Его губы задрожали, и это ударило Люка в самое сердце.
– А ты этого не хочешь?
– Да, – его горло заныло, на сердце стало легче, – да, хочу. Очень. Я что хочу сказать, ты сейчас маленький и неказистый, но у тебя есть потенциал.
– А что такое потенциал?
– Возможности, Натаниель, – нежным движением Люк взял в руки лицо сына. – Много-много возможностей.
– Потенциал, – повторил Нат, и подобно своей матери в детстве, стал смаковать это слово. Он широко и ласково улыбнулся.
– Отец Бобби построил ему шалаш. Большой-пребольшой.
– Да ну, – удивленный и обрадованный Люк бросил взгляд на то место, где все еще стояла Роксана с цветами в руке. – Парень-то сразу все сообразил.
– Это все коварная ирландская кровь. У Нувелей подлизываться не принято, мы гордые.
– Да какой там подлизываться, просто толковый парень знает, как надо добиваться своего. Правда, Нат?
– Правда, – он взвизгнул от удовольствия, когда Люк подбросил его вверх.
Решив взять все, что дарит ему эта ситуация, он шепнул Люку на ухо:
– Скажешь маме, что я хочу собаку? Большую-пребольшую.
Люк поддел Ната за подбородок и они улыбнулись одинаковыми улыбками.
– Я над этим подумаю. А как насчет обнять?
– О'кей, – Нат обвил руки вокруг люковой шеи. В животе его все еще урчало и это урчание дошло уже до груди. Но он решил, что оно все-таки хорошее. Вздохнув, он положил голову на плечо отца и подчинился всему.
32
– Пытаюсь сосредоточиться, – Роксана махнула рукой из-за плеча, чтобы Люк отодвинулся. Он дышал ей прямо в затылок.
– Я хочу назначить тебе свидание.
– Ты явно зациклился на свиданиях, – она подалась вперед, чтобы поправить светильник на столе отца. Перед ней лежали чертежи музея. Им оставалось решить, откуда они будут входить.
– Сверху вниз, Каллахан. Весь смысл именно в этом. Выставка на четвертом этаже, так зачем нам входить на первый этаж и пробираться туда?
– Затем, что мы сможем подняться по лестнице вместо того, чтобы болтаться на пятнадцатифутовой веревке. Она бросила на него взгляд из-за плеча.
– А ты стареешь.
– Прошу прощения. Как выясняется, я теперь отец семейства. А стало быть мне надо принимать кое- какие меры предосторожности.
– А крыша на что, папаша?
Он знал, что это самый надежный способ, но ему нравилось спорить.
– Нам придется еще и Джейка туда поднять. А он не выносит высоты.
– Значит завяжешь ему глаза, – она постучала карандашом по чертежу. – Вот здесь, окно с восточного фасада. Я уже здесь, на складе, коротаю время до крайнего срока. Я иду в наблюдательный пункт ровно в 11.17, то есть у меня остается всего лишь одна минута тридцать секунд на обработку шестой камеры прежде, чем включится тревога.
– Мне не хотелось бы, чтобы ты работала внутри.
– Не надо, Люк. Ты прекрасно знаешь, что я лучше тебя разбираюсь в электронике. Потом я меняю местами пленки наблюдения, – зачесав назад волосы, она ухмыльнулась. – Жаль, что я не увижу лицо охранника, когда он увидит работу Мышки.
– Только дилетанты считают, что им надо увидеть кульминационный момент.
– Шел бы ты, Каллахан, – мягко произнесла она. – Так вот, как только Джейк с Мышкой приступят к основному делу, я займусь окном изнутри. И тогда входишь ты, мой герой, – она захлопала ресницами.
– Значит, у нас останутся шесть с половиной минут на то, чтобы открыть стенд, взять добычу и заменить ее нашими подделками.
– И тогда ты выходишь, быстро-быстро, не оставляя и следа, – она провела языком по верхней губе. – Мы с тобой возвращаемся в гостиницу и трахаемся как кошки.
– О, Боже, как мне нравится, когда ты так выражаешься, – он уперся подбородком в ее макушку. – Нам все-таки нужно будет отработать время.
– У нас есть еще несколько недель, – она вытянула руки вперед, затем подняла их и сомкнула вокруг его
